Око Марены

— Грех это, — влез в разговор подошедший к ним отец Николай. — Власть людям пример должна давать: и гуманизма, и прощения, и человеколюбия.

— А еще порядка, дисциплины и законности, а также пример тому, как надо не бояться проливать кровь по минимуму, чтобы погасить смуту в зародыше, — отрезал Вячеслав, ставший вновь суровым воеводой.

— Я бы пролил, — медленно произнес Константин. — Но ты пойми, что, во-первых, в бою — навязав его войску Ингваря — я потерял бы не меньше нескольких десятков дружинников и пару-тройку сотен из числа ополченцев.

— Лес рубят… — пожал плечами воевода.

— Люди — не щепки, — возразил священник.

— Подождите оба. Дайте договорить, — перебил их Константин. — Да, потеря невелика, но только в людях. А вот моральный авторитет мой упал бы до нуля, и я бы уже никогда не отмылся.

— Я слыхал, что победителей не судят, — не согласился Вячеслав.

— Это с одной стороны. Но есть и другая сторона — родственная, — пояснил Константин.

— Загадками говоришь, княже, — нахмурился воевода.

— Слушай внимательно. Есть в Новгороде такой князь — Мстислав Мстиславович, по прозвищу Удатный, что означает удалой. Народ новгородский от него в восторге. Это новгородцы-то, которые в будущем Александра Невского сколько раз от себя выгоняли, да и отца его Ярослава поначалу тоже не жаловали.

— Ну и что? — пожал плечами Вячеслав.

— А то, что этот князь — большой любитель справедливости, но только в том смысле, как он сам это понимает. Ведь это он старшего Всеволодовича, который мой тезка, на владимирский престол посадил. Он и битву под Липицами организовал.

— Ну и что?

— Да то, что Глеб, как мне доложил тот же Хвощ, едва поймав меня, тут же грамотки всем соседям отправил. В том числе во Владимир, в Чернигов и в Новгород. Мол, не извольте беспокоиться, братоубийца изловлен, ныне в железа уже закован, и я ему не спущу, хоть он бы мне трижды родным братом был бы. Догадываешься, какого теперь мнения обо мне все соседи?

— Догадываюсь, — кивнул Вячеслав. — Они все считают тебя не очень хорошим человеком.

— Я не думаю, что они столь деликатны и изысканны, как ты. Скорее всего, они отвели мне место где-то между Каином и Иудой.

— И уже ничего нельзя исправить? — сокрушенно покачал головой отец Николай.

— Надеюсь, что можно. Потому и разослал я всюду свои грамоты с посольствами. А юный княжич, который жив, здоров и невредим, — это мое единственное доказательство, правда косвенное, что я далеко не такой зверь, каким размалевал меня братец Глеб. Теперь ты понимаешь, почему я Ингваря отпустил?

— Честно говоря, не совсем, — сознался Вячеслав. — Сам же говоришь, косвенное доказательство. Значит, слабое. Ну и хрен с ним совсем, и не надо никакого доказательства вообще. Как говорил один великий гуманист еще в СССР, есть человек — есть проблемы, нет человека — нет проблем. Твой Ингварь жив — значит, проблемы будут у тебя.

— Да пойми ты, садовая голова, — взмолился Константин. — Как только Ингваря бы не стало, сразу его место занял бы наш великий поборник справедливости и заступник всех обездоленных и обиженных — Мстислав Удатный. Тем более что его родная мать — дочка Глеба Ростиславовича Рязанского.

— А это еще кто?

— Мой дед, балда.

— Тем лучше, — возликовал Вячеслав. — Он за родню будет, а значит, за тебя. Ведь ты ему, получается, братом доводишься?

— Двоюродным, то есть по-нынешнему, братаном, — хмуро поправил его Константин. — Но дело не в этом. Он будет в первую очередь за справедливость. Я это по истории знаю. Тем более что Ингварь и прочие Мстиславу — точно такие же родственники, которые даже сильнее нуждаются в защите, потому что племянники. Мало этого — родная тетка Мстислава по отцовской линии — Аграфена Ростиславовна — приходится бабкой княжичу Ингварю и до сих пор жива.

— И что, у этого Мстислава большая армия? — начал кое-что понимать воевода.

— Новгородцы всегда достаточно большую рать могли выставить. Но беда в том, что он если пойдет, то не один.

— Она не одна придет. Она с кузнецом, — задумчиво процитировал Вячеслав строки еще из одной комедии.

— А в роли кузнеца, — в тон ему продолжил князь, — будет сразу несколько актеров. Во-первых, сидящий в Пскове Владимир Мстиславович.

— Сын? — уточнил Вячеслав.

— Родной брательник Удатного и готов за Мстиславом куда угодно. Он, кстати, и под Липицами с ним был. Во-вторых, Давыд Мстиславович, князь Торопецкий.

— Тоже брательник?