Око небесное

– Заметил, – сказал Макфайф. Непохоже было, чтоб это его как-то волновало. Откинув полу своего пальто, он продемонстрировал Хэмилтону то, что носил на себе. С него свисали амулеты удачи – все до единого, какие только можно придумать, целый набор для каждой ситуации. – Я опережаю тебя на двадцать четыре часа, друг, – сказал он. – Не знаю, кто такой этот Баб и откуда они выкопали эту замшелую арабскую религию, но меня это вообще не беспокоит. – Поглаживая один из амулетов, золотой медальон с таинственными символами на нем, выгравированными в виде пересекающихся кругов, он добавил: – Без глупостей тут со мной, не то я вызову нашествие крыс, и они разорвут тебя в клочья.

Хэмилтону принесли пиво, и он с радостью взял стакан. Вокруг него сновали люди, звучал привычный шум, все занимались своими делами. На время примирившись с жизнью, он расслабился и позволил себе раствориться в общем балагане. Да, собственно, другого выбора и не оставалось.

– Кто этот твой друг? – потребовала ответа местная шлюшка с хищным выражением лица. Она ухитрилась пробраться через толпу к Макфайфу и теперь висела на его плече. – Он миленький.

– Отвали, – посоветовал ей Макфайф благодушно. – А то я тебя в червяка превращу.

– Умник, – хмыкнула девушка. Она приподняла юбку и указала на некий небольшой предмет, засунутый за подвязку. – Попытайся одолеть вот это, – сказала она Макфайфу.

Макфайф с интересом уставился на белеющий предмет.

– А что это такое?

– Кость из стопы Мухаммеда.

– Святые хранят нас, – благочестиво заметил Макфайф и отхлебнул еще пива.

Опустив обратно юбку, девушка обратилась к Хэмилтону:

– Вроде бы я видела тебя тут и раньше, верно? Ты же работаешь на той здоровенной ракетной фабрике через дорогу?

– Работал, – ответил Хэмилтон.

– Этот шутник – красный, – добровольно поделился информацией Макфайф. – И атеист.

Девушка в ужасе отпрянула.

– Правда, что ли?

– Правда, – заверил ее Хэмилтон. Ему было уже все равно. – Я тетка Льва Троцкого по матери. И еще я родил Джо Сталина.

Мгновенно режущая боль ударила его изнутри; скорчившись, он рухнул с табурета на пол и уселся там, обхватив себя руками и стуча зубами от невыносимой боли.

– Так тебе и надо, – сказал Макфайф без сожаления.

– Помогите, – проблеял Хэмилтон.

Добросердечная девушка присела рядом с ним.

– Тебе не стыдно за себя? Где твои «Речения»?

– Дома, – прошептал он, серый от боли. Судороги вновь хлестнули по нему сверху донизу. – Я умираю. Лопнул аппендикс.

– Где твое молитвенное колесо? В кармане пальто? – Она ловко начала обшаривать его одежду, гибкие пальцы так и летали.

– Отвезите… меня… к доктору, – сумел выдавить он из себя.

Бармен наклонился к ним.

– Выбрось его наружу или вылечи его, – недовольно сказал он девушке. – Здесь умирать запрещено.

– Ни у кого не найдется немного святой воды? – крикнула девушка пронзительным сопрано.

Толпа зашевелилась, из нее вынырнула небольшая плоская фляжка.

– Всю не трать, – предупредил скаредным тоном чей-то голос. – Это из источника в Шайенне.

Открутив крышку, девушка плеснула немного теплой воды на свои пальцы с ярко-красными ногтями и быстро разбрызгала ее каплями на Хэмилтона. Лишь только первые капли коснулись его, жгучая боль отступила. По его измученному телу разлилось умиротворение. Чуть погодя с некоторой помощью девушки он даже ухитрился сесть.

– Проклятие снято, – деловито подытожила девушка, возвращая святую воду хозяину. – Благодарю вас, мистер.

– Купи пива этому человеку, – посоветовал Макфайф, не оборачиваясь. – Он истинный последователь Баба.

Пенящаяся кружка пива уплыла в толпу вслед за фляжкой, а Хэмилтон кое-как вскарабкался обратно на табурет. Никто не обращал на него внимания; девушка удалилась обрабатывать владельца святой воды.

– Этот мир, – проскрипел Хэмилтон через сжатые зубы, – безумен.

– Ни хрена он не безумен, – ответил Макфайф. – Что в нем такого безумного? Я за весь день ни разу за пиво не заплатил. – Он тряхнул своим мощным набором талисманов. – Все, что нужно, – это просто обратиться к ним.

– Объясни мне, – пробурчал Хэмилтон. – Это место, бар этот. Отчего Господь не сотрет его с лица земли? Если этот мир стоит на моральных законах…

– Этот бар необходим для морального баланса. Это сточная яма греха и порока, бордель неправедности. Ты думаешь, спасение сможет работать без проклятия? Думаешь, добродетель может существовать без греха? Вот в чем проблема с вами, атеистами, – вы никак не поймете механику зла. Просто заходи внутрь и наслаждайся, парень. Если ты один из Верных, то тебе и вообще не о чем беспокоиться.

– Ну ты и приспособленец.

– А ты как хотел.

– Выходит, Господь позволяет тебе сидеть тут, хлестать пиво и лапать здешних шлюх? Врать, и сквернословить, и делать все что захочешь?

– Я знаю свои права, – небрежно ответил Макфайф. – И я знаю, что здесь главное. Оглянись вокруг, поучись. Присмотрись к тому, что происходит.

Чуть ниже зеркала к стене бара был прибит плакат: «Что сказал бы Пророк, если бы обнаружил тебя в месте вроде этого?»