Око Силы. Третья трилогия. 1991-1992 годы

– А, все равно! – махнул рукой Лунин. – Колом его осиновым! А еще лучше – огнеметом!..

– Не в том огне гореть ему. Слыхал я, что, погубив душу свою, позабыл он имя, от Бога данное. Ежели вновь услышит его, то порвется цепь, что душу сковала…

Услыхав такое, Келюс лишь недоуменно пожал плечами. Между тем старик, постояв, неторопливо зашагал по тропинке вглубь леса. Николай поспешил следом.

– Я… Извините, конечно. Гипноз, экстрасенсорика и прочее, бином… Но с такими, как Волков, хороши другие средства – посильнее… К тому же его Всеславом зовут!

– То не имя, – возразил Варфоломей Кириллович. – Не так его во Святом крещении нарекли. По крестному имени зовет человека Бог. Но пока своего имени Волков не вспомнит, а сие не под силу ему, да он и не тщится, ходить ему по земле яртом. И ему, и тем, кого он губит…

– Кора! – вспомнил Келюс. – Варфоломей Кириллович, а как ей можно помочь? У вас… Ну, в монастыре, наверно, такое лечили?

Старик остановился, покачал головой:

– Не ведаю. Говорят лекари ученые, что сие – только болезнь, да только как лечить, не знают. А я так понимаю – не отпустит ее Волков. Но как только душа его в геенну изыдет, и ее душа от муки кромешной избавится. Но не впади в соблазн, воин Николай! Многое может чернокнижие, но, ее спасая, себя погубишь, а ее не вызволишь.

Он пошел дальше, а Николай остался стоять в полной растерянности. Кора излечится, если убить Волкова? Странно, но какая-то логика в этом ощущалась.

Спохватившись, Келюс быстро догнал старика. Несколько минут они шли молча, пока не добрались до небольшой поляны. Варфоломей Кириллович указал на одну из тропинок:

– Ну, воин Николай, иди… Да не отымет Тот, Кого вспоминаешь ты так редко, от тебя десницы Своей!

Старик ускорил шаг и внезапно свернул на боковую тропу, уходившую куда-то в лесную глушь. Келюс поспешил было за ним, но тут же остановился. Тропинка была пуста.

Глава 8. Манускрипт Гийома де Ту

В сухом, едва тронутом осенью лесу, было спокойно. Келюс шел быстро, почти бежал, радуясь тому, что жив и свободен. За последние дни он смог оценить значение этих слов. Но к радости примешивалась тревога. Он возвращался в Столицу, где его ждали не только друзья.

В голове все перепуталось. Ясно одно – влип он крепко, ибо посмел прикоснуться к самому страшному – к тайнам власть предержащих. Комната в Белом Доме, загадочная «Тропа», не менее загадочные «Большие Мертвецы», а тут еще и какое-то Око Силы! Может быть, так называют скантр? Почему-то вспомнилась таинственная карта из серой папки. Объект № 1! Не там ли это Око? Горы – Тянь-Шань, Памир или… все-таки Тибет? Но ведь Тибет – территория КНР! И почему изобретением русского гения Тернема занимаются именно бхоты?

Тем временем деревья стали редеть. Тропинка вывела Лунина прямо на Окружную дорогу. Николай вздохнул, представив себе путь до ближайшей автобусной остановки, но долго путешествовать не пришлось – за перекрестком его остановил милицейский патруль. Документов у подозрительного небритого парня в мятой одежде не оказалось, и стражи порядка принялись за основательные расспросы. Внезапно один из них, хлопнув себя по лбу, достал из планшета большое свежеотпечатанное объявление, украшенное плохо выполненной, но все же узнаваемой фотографией пропавшего без вести Лунина Николая Андреевича, разыскиваемого уже третий день всей Столичной милицией.

Дальнейшее запомнилось смутно. Лунина, усадив в коляску мотоцикла, с ветерком доставили прямиком на Огарева, где гордые патрульные передали его из рук в руки какому-то важному полковнику. Тот отвел Келюса в большой кабинет с портретом Железного Феликса в полный рост, куда вскоре набежала дюжина офицеров, и Николаю пришлось долго рассказывать о своих злоключениях. Лунин описал обстоятельства ареста на Головинском со всеми подробностями, равно и странную базу за Окружной, но о причинах случившегося не проронил ни звука. Кажется, это всех устроило. Николаю сообщили, что виновник его незаконного ареста полковник Курбяко (вероятно, тот самый щекастый) исчез, и его ищут. Правда, об этом было сказано таким тоном, что Лунин понял – искать щекастого станут долго.

Потом в кабинете появился угрюмый Фрол, буркнувший: «Привет, Француз». Лунина и дхара пригласили пройти вниз, где посадили в черную «волгу» и повезли куда-то в центр. Келюс надеялся оказаться дома, но их высадили у большого двухэтажного особняка, где уже толпились журналисты, тут же ослепившие Келюса блеском фотовспышек. От интервью Лунин отказался и быстро прошел, сопровождаемый Фролом и милицейскими чинами, на второй этаж. Там их встретила возбужденная толпа, бросившаяся к Николаю с поздравлениями и расспросами. Лунин не без удивления узнал Калерию Стародомскую, запомнившуюся ему еще по избирательной компании, и двух-трех демократов калибром поменьше. Здесь же присутствовал Мик, неузнаваемый в новом изящном костюме и модных очках в золотой «профессорской» оправе.