Око Силы. Третья трилогия. 1991-1992 годы

Келюс долго благодарил за помощь, охотно подтвердил родившуюся на ходу версию о том, что похитители, узнав, что их имена известны (опять прозвучала фамилия Курбяко), вынуждены были отпустить пленника под напором требований возмущенной демократической общественности. Затем все выпили кофе, и Николай наконец-то получил возможность передохнуть. Приятели уселись в потрепанные «Жигули», принадлежавшие, как выяснилось, все тому же Мику, и поехали в Дом на Набережной.

– Че, сильно били, Француз? – тихо поинтересовался дхар, когда машина уже въезжала во двор. – Вид у тебя, елы…

– Не-а, – вяло покачал головой Лунин. – Не били. Наркотики…

– Во гады!

В квартире оказалось неожиданно много народу. Там была Кора, заметно пришедшая в себя после их встречи на Головинском, художница Лида, глядевшая на Келюса с плохо скрытым восхищением, мрачный Корф и неизвестный молодой человек в цивильном.

После первой бури восторгов Корф решительно провел Лунина в кабинет. Вслед за ними проследовал и «цивильный».

– Понял, – кивнул Лунин, когда ему было предъявлено удостоверение в красной обложке с гербом.

– Извините, Николай, – виновато вздохнул барон. – Я бы ничего не сообщил им, но речь шла о вашей жизни…

– Николай Андреевич! – перехватил инициативу «цивильный», оказавшийся капитаном госбезопасности. – Позвольте выразить сочувствие и возмущение фактом беззакония, которое было допущено по отношению к вам. Наверное, вы уже поняли, что наши структуры не имели к этому никакого отношения.

Лунин без всякой охоты кивнул.

– Господин Корф может подтвердить, что мы старались помочь, чем могли. Нам удалось узнать имена похитителей, и, может быть, поэтому вас оставили в живых.

Келюс принял без спора и эту версию.

– Более того, мы намекнули тем, кто так интересовался вами, что в случае вашей гибели некие договоренности будут считаться расторгнутыми…

– Спасибо.

В искренность людей из Большого Дома Лунин не верил, но неблагодарным быть не хотел.

– Мы люди бессердечные и меркантильные, – улыбнулся «цивильный». – Услуга за услугу, Николай Андреевич… Они нашли скантр?

– Нет, – нахмурился Келюс, – не достали. Но они, похоже, узнали все, что мне известно. Дали какой-то наркотик…

– Бестии! – не выдержал Корф. Гэбэшник сочувственно покачал головой:

– Был налет на Головинское. Там нашли несколько трупов… Очень странных. Фраучи пропал…

– Он у них. Тоже… очень странный, бином…

– Так-так, – гэбэшник задумался. – На прощанье позвольте совет, Николай Андреевич: немедленно уезжайте из Столицы. Это – единственное, что гарантирует вам относительную безопасность. О Михаиле Модестовиче мы позаботимся…

– Ага, – неопределенно ответил Келюс, после чего гэбэшник откланялся.

– Не знаю… – после паузы заметил Корф. – Может, мне стоило молчать? Но эти негодяи могли вас прикончить…

– Все правильно, бином! – подбодрил полковника Лунин. – Значит, Михаил, и вас арестовали?

– На самой Лубянке был! – с гордостью сообщил барон. – В кабинете господина Дзержинского. В чекистском буфете «мокко» кушал!

Потом как-то сник, понурился.

– Мы рассказали Михаилу… Мику… о Коре. Он даже почернел, бедняга. Ну, и обо всем прочем, в том числе о скантре…

– Мик – молодец! – улыбнулся Лунин.

– Еще бы! – вскинулся Корф. – Горжусь! Он тут весь город поднял, на митингах не хуже господина Троцкого выступать изволил! Только, Николай, про себя я ему ничего не рассказывал. Рано мне как-то в прадедушки, ведь еще и тридцати-то нет… То есть не было, конечно.

И барон сокрушено вздохнул.

Вечером, когда Фрол отправился провожать Лиду, а полковник беседовал с Корой в гостиной, Мик, державшийся все это время в стороне, подошел к Келюсу.

– Николай Андреевич…

– Николай, – поправил Лунин. – Или Келюс. Как угодно, бином, но не по отчеству.

– Ага! Келюс – это полный атас.

– Как? – поразился Николай.

– Атас, – охотно повторил Мик. – Ну… Клево, в смысле. Понимаете, Келюс, мне все рассказали про ваши, то есть наши, дела. Сурово! И вот я думаю – я ведь физик и мог бы… Насчет скантра.

– Белая Сила, бином, – хмыкнул Лунин.

– А чего, Белая Сила? Николай, неужели вы не просекаете? Ну, совок… Заучили про первичность материи!..

Келюс поглядел на юнца столь выразительно, что тот затих и заговорил совсем другим тоном.

– Вы напрасно смеетесь. Вот, облом!.. Я ведь могу помочь! И не только со скантром… Надо спасти Кору!

Лунин невольно вздрогнул, тут же вспомнив предупреждение Варфоломея Кирилловича. Но спорить с поклонником великого чародея Папюса не было сил.

На следующий день был собран военный совет. Лунин и Корф рассказали о своих злоключениях, после чего, как и полагается в таких случаях, первое слово было предоставлено младшему – то есть, Мику.

– Мужики! – бодро начал он. – Мы слишком подставляемся. Лезем рогами вперед…

– Михаил! – укоризненно вздохнул Корф.

– Действуем в лоб, – перевел Плотников. – Теперь надо не лажануться… не промахнуться. Чего я предлагаю? Во-первых, скоро концерт Алии. Меня Волков не знает, я могу съездить и поглядеть. Во-вторых, план в записной книжке. Там есть метка – перевернутая звезда…

Келюс и Корф переглянулись. Юный Мик иногда рассуждал здраво.