Око силы

Мне никогда не было понятно нелепое высказывание, что предвкушение слаще самого праздника. В моей стране, - ее сейчас нет на карте мира, но она осталась навсегда в сердцах тех, кому она стала Родиной, да, я писатель из страны, которой не существует, — двадцать пятого декабря, не раньше, раскрашивали витрины сказками, украшали магазины, ставили елки, и поздравляли друг друга с Новым Годом, реже с наступающим. И для меня начинался Новый Год. Само празднество. Мне нравились сами дни до, и ожидание самого праздника не просто не терзало меня, а его, вообще, не было. Не было ожидания чуда, но было много новогоднего кино, красивых витрин, запаха мандаринов и сладкого мороза. Сами дни были праздником. Иногда меня водили на какой-нибудь детский спектакль, это тоже было частью праздника. Потом наступал сам праздник, чаще, конечно, унылый, потому что ты ребенок, ты встречаешь его с родителями, не с приятелями, не с подружкой – потому что они же тоже вынуждены сидеть со своими родителями. Смотришь какой-нибудь голубой огонек или чего-то там, загадываешь желание, ешь, потом идешь на елку, играешь в снежки, катаешься с горки, возвращаешься домой, убираешь посуду и ложишься спать.

На следующий день просыпаешься, ешь, смотришь очередные комедии, и к вечеру пришедшие в себя взрослые начинают ходить по гостям. И вот тогда уже начинается какое-то веселье — либо всякие любимые тети-дяди приезжают, или ты к ним, или уже можно бежать к приятелям-подружкам. И так числа до второго - третьего. Потом, родители идут на работу, а у тебя каникулы. То есть, в детстве Новый Год у меня длился с раскрашенных витрин до выхода родителей на работу, плавно перетекая в каникулы.

Вот таким был обычный детский главный праздник в моей стране.

А знаете вот это, всем известное, ошеломленное праздничное похмелье первого января. Когда тихо на улице и в воздухе замерло какое-то ожидание. Если вы трезвый, то можете почувствовать эту атмосферу.

Такое состояние тихой торжественности бывает не только после Нового года. И в нарративах описаны такие дни светлого спокойного ожидания. И вы, знаете, у меня есть такой опыт, то есть, я понимаю, почему люди так уперто ищут это чувство. Оно очень приятное.

И знаете, это метафизическое, действительно, глубокое чувство. Вероятно, именно его путают с божественным. У меня такой опыт случился, конечно, в моей деревне – все сакральные моменты у меня случались здесь. И, конечно, весной.

Как-то весной, в деревне, вдруг все стали готовиться к празднику. Светило солнце, было так светло и свежо. И это было немного необычно, потому что да не было в нашей деревне каких-то общих праздников — свадьбы-похороны только. Бывало, что на атавизмы религиозных праздников постукаются яйцами внутри семьи, когда ты маленький, соседи тебя достанут этими яйцами. И все, собственно. А тут… все вдруг стали что-то жарить-парить, бегать друг к другу в гости, а это тоже было не принято у нас, в дом заходили крайне редко, меняться листами для выпечки, просить друг друга поставить что-то в печку. Как тут было не пристать ко взрослым – что происходит?

Потому что никогда такого не было. Нет весной никаких таких праздников. Взрослые отвечали на ровно поставленный вопрос — мол, праздник. Весна.

Бабушка пекла птушечек из теста, так она ласково называла птичек, пекла она их первый и последний раз в моей жизни. Они были пресные, не для еды. Чем внимательнее я смотрю в тот случай, тем больше подробностей вижу, например, как бабушка смущенно и юно говорит деду – дедок, я птушечек напеку? А он улыбается и говорит — ну, пеки, да.

Я снова уточняю – а зачем? И мне так назидательно, как будто это самая очевидная вещь – напечем, пойдем запускать.

Я – а как это? Мне – вот напечем и пойдем.

И знаете, как это? Выходят тетки с листами на улицу, дают каждому по «птушечке» и прямо этих птичек из теста швыряют вверх, с каким-то заклинанием. Вы знаете такие присказки – летите на небо, принесите хлеба – я не помню слова. И на каждое мое приставание, мне отвечали, как ни в чем не бывало, – это солнцу, или, там, это весне. Но ведь мне хотелось узнать – а почему мы не праздновали так в прошлом году? А будем ли в следующем? Почему сейчас?

И взрослые говорили – раньше не праздновали, а теперь будем. Да, и в следующем так же. Это было очень весело и радостно, взрослые тетки куда-то ходили, чуть ли не сапожки швырять. Наготовили еды, как на похороны (для ребенка у нас в деревне это был основной праздник, поминки. Потому что грустили только на похоронах самих, а когда собирались за столом, уже не грустили, поэтому, что это для ребенка, как не праздник? Свадьбы бывали грустнее, потому что на них часто кто-нибудь ругался) – раздвинули столы, все ходили друг к другу в гости – никогда, никогда такого не было раньше. Но было здорово, как в языческой сказке. Так как таял снег, все канавы были наполнены ручьями, и можно было запускать кораблики, стараясь прогнать его до конца улицы, а, может, и перегнать на следующую. Веселый получился праздник.