Око силы

Как-то один юноша завязал со мной спор. Мне не сразу удалось понять, что мы спорим, долгое время мне казалось, что мы ведем беседу. Юноша, конечно, пытался использовать всевозможные коммуникационные уловки, но, как обычно, – лучшая стратегия в конфликте, это искренность. Искренность, вообще, лучший аргумент и лучшее оружие. Нечего возразить на искренность и честность. Нельзя победить честность. Только у этого оружия есть секрет – честность должна быть полной. Один самообман, одна лазейка для лжи, одно самооправдание, одна уловка – и вы проиграли. Так вот, я вел тот спор, как веду их обычно, – искренне. Он кидался словами, я думаю, что он собрал все умные слова, которые знал. А я решил, что он понимает, о чем говорит, и перешел на академический язык ответов. Расслабился и перестал сдерживаться, решив, что передо мной человек с той же базой знаний и образования, что и я. Но на пятом же обмене репликами, я понял, по задаваемым снова и снова вопросам, с использованием все новых и новых академических, и, как ему казалось, солидных слов, что он не понимает значений слов, которые я говорю, и даже тех, которые говорит он сам.

Это стоило мне дружеских отношений с одной милой девушкой, через которую мы и познакомились. Ей стало обидно за него. Она решила, что я издеваюсь над ним. Возможно было высокомерно указать на то, что он не знает понятий, которыми пытается тщетно оперировать. Не делайте так, мои милые читатели, никогда не знаешь, кто с вами говорит на той стороне, вдруг, он разбирается в том, в чем вы только притворяетесь знатоками.

Так вот, Бабочка и Демон восприняли наш недуг адекватно тому, как должны воспринимать это близкие люди. Я до сих пор не очень верю, что они настолько развиты и сознательны, что способны ценить людей, а не шаблон отношений, сознание, а не тело. Хотя это звучит, как очевидная истина. Мы все хотим, чтобы ценили нас самих, а не какие-то свои чаяния, которые мы можем оправдать. Но почему-то сами пытаемся втиснуть людей в прокрустово ложе наших ожиданий.

Демон спросил – «и что теперь?», имея в виду, не достаточно ли того, что все выяснилось. Нужно ли идти дальше? Нужно ли приводить сознание и тело в соответствие? Или достаточно того, что в кругу близких тебя будут воспринимать тем, кто ты есть?

Это частый вопрос, при нашей болезни. Жить с ней или лечить. На момент, когда я рассказываю эту историю, идет страшная тенденция, не лечить, вообще, ничего, а все признавать особенностями. Надеюсь, мои дорогие читатели, когда вы будете читать эту книгу, вы уже лишь покачаете головой, вспоминая темные времена. Сейчас дошло до того, что фригидных женщин решили не лечить, а обозвать асексуалами. Это страшно тем, что врачи, к которым эти люди обратятся за помощью, начнут, с высокой вероятностью, понуждать этих людей принимать себя «такими, как есть», и что их мучения и терзания, просто социальный шаблон. Врачи, которые знают разницу между асексуальностью и фригидностью, пока не подвергаются у нас гонениям, хотя, боюсь, начнут. Но я оставляю за собой право, считать то, что для меня дискомфортно – болезнью. К тому же, я знаю, что у людей, с подобным расстройством, может быть множество разных диагнозов, или даже их отсутствие. Но у нас с подругой это именно недуг. И, к счастью, уже лечимый. Хоть и трудоемко.