Око Соломона

Для протовестиария Михаила распоряжение басилевса обернулось прямым ударом в печень. Во всяком случае, именно на печень он жаловался своему безжалостному гостю. К сожалению, франк, здоровый как бык, имел смутное представление, где находится этот важный орган, а потому не выразил византийцу ни малейшего сочувствия. Хватка у графа оказалась железной, это следует признать. К тому же он призвал на помощь сразу двух шевалье, Лузарша и Рюстова – якобы из-за сложностей перевода. Справедливости ради следует признать, что Гуго Вермондуа все-таки вошел в положение бедствующей империи и согласился принять плату не только звонкой монетой, но также оружием, лошадьми и драгоценными изделиями. Сиятельный Михаил рассчитывал, что ему удастся обвести франков вокруг пальца, поскольку знать истинную стоимость той или иной вещи, они по его расчетам не могли. Но тут он, что называется, нарвался. Венцелин фон Рюстов оказался большим знатоком рыночных цен, чем протовестиарий. Наглый саксонец с ходу разоблачил хитроумную тактику византийского чиновника и без особого труда доказал ему, что за триста марок в Византии можно купить табун лошадей, а не те полсотни жалких кляч, которые протовестиарий подсовывает своему гостю. С оружием дело обстояло еще хуже, франки отлично разбирались во всем, что касалось воинского снаряжения, и брали клинки только очень хорошего закала, отметая хлам, который им предлагал Михаил. Протовестиарий попытался выдать печенежские мечи за киевские, но был мгновенно разоблачен и с великим срамом отброшен на исходные позиции. К счастью, в парчовых тканях и драгоценных камнях, франки разбирались гораздо хуже Михаила, и ему все-таки удалось всучить им несколько вещиц сомнительной стоимости, выдав их за изделия арабских мастеров. Пятьсот марок в этом безумном торге протовестиарий все-таки выгадал, но, увы, эта сумма оказалась гораздо меньше той, на которую он рассчитывал. Тем не менее, своей цели он достиг, граф Гуго Вермондуа с великой пышностью принес вассальную присягу басилевсу Алексею в присутствии едва ли не всех византийских чиновников. Огромный зал, в котором происходила эта церемония, произвел на брата французского короля большое впечатление. Он так долго разглядывал позолоченных львов, лежавших у подножья трона, что едва не довел до обморока катепана титулов сиятельного Никандра, подсказывавшего рассеянному франку слова клятвы. Шевалье де Лузаршу, пришлось подтолкнуть в бок своего сюзерена, дабы вернуть его к действительности. В конце концов, в этом зале кроме львов находился еще и император Византии, терпеливо ожидавший, пока варвар ознакомиться с украшениями его дворца.

– Богато живет император, – вздохнул Гуго, покидая чужие хоромы. – Тебе не кажется, Лузарш, что мы продешевили?

Глава 5. Похищение Адели.

Готфрид Бульонский, одержавший на землях Византийской империи несколько легких побед, решил, видимо, что с Алексеем Комниным можно не церемониться. Лотарингцы попытались сходу вышибить городские ворота, расположенные как раз напротив императорского дворца. Более того, одна из стрел, пущенных наугад, залетела в окно Порфиры и легко ранила одного из чиновников империи. Чиновник был не великого ранга, но это вовсе не означало, что басилевс покорно снесет, нанесенное крестоносцами оскорбление. Кесарь Никифор Мелиссин с лучниками был немедленно отправлен на стены, дабы организовать должный отпор лотарингцам. Алексей Комнин готовился ввести в бой свою гвардию, о чем французам сообщил встревоженный Михаил. Гуго Вермондуа тут же предложил свои услуги в качестве посредника и даже отказался от платы, поскольку считал действия Готфрида откровенно глупыми и идущими в разрез с теми целями, которые ставили перед собой крестоносцы. Война с Византией могла помещать освобождению Гроба Господня.

– Благородный Готфрид, видимо, запамятовал, что могила Христа находится не в Константинополе, а в Иерусалиме, – вскольз заметил шевалье де Лузарш, вызвав кривую ухмылку на толстых губах Гуго.

Граф Вермондуа и Готфрид Бульонский терпеть друг друга не могли. И к тому кроме чисто житейских, были еще и политические причины. Герцог Нижней Лотарингии считался одним из самых ярых приверженцев римских пап, досаждавших французским баронам своими неуемными претензиями. И вот теперь этот верный пес папы Урбаны использует благородное имя Гуго Вермондуа для того, чтобы окончательно рассорить крестоносцев с византийцами. Было от чего брату французского короля потрясать кулаками и клясться в верности своему недавно обретенному сюзерену. Сиятельный Михаил пообещал передать слова Вермондуа басилевсу, но, к сожалению, события развивались столь стремительно, что протовестиарий просто не успел донести до ушей Алексея Комнина предложение графа.

– Не исключено, что император хочет сразу поставить крестоносцев на место и показать им, кто в империи хозяин, – заметил Венцелин, поднимаясь вслед за графом Вермондуа на стену, дабы вместе с ним полюбоваться доблестными лотарингцами.