Око воды. Том 2

Все её страхи вмиг растворились, и его руки были такими удивительно нежными и тёплыми, и это было непростое тепло. Едва он прикоснулся, и оно потекло по венам, закружилась голова, и её насквозь пронзило ощущение счастья, такое невыносимо острое и яркое. И захотелось шагнуть ему навстречу, стать ещё ближе, обнять его, прижаться и ощутить, как эти тёплые ладони гладят её плечи. Что это было за безумие? Такое удивительно сладкое и в то же время пугающее. Как же можно испытывать такие чувства к совершенно незнакомому человеку? Но с каждым мгновеньем танца в ней усиливалось понимание того, что слишком много в этом человеке ей кажется знакомым. Слишком многое она узнаёт… Поворот головы, улыбка, прикосновения, паузы во фразах, а главное — это тепло. Пусть не сразу, но она поняла, что с ней.

Боги милосердные! Да как же так? Это что — наваждение? И она снова видит Дитамара Сколгара в совершенно незнакомом человеке? Или… это и правда Дитамар Сколгар?

Но она уже и так поняла, что даже если глаза и врут, то всё остальное — нет. Он может скрыть свою внешность за чужой личиной, но скрыть свои чувства… И его шёпот, его голос, тепло его рук… Она узнала бы всё это и с закрытыми глазами. Чужая личина ничего не меняет, потому что…

…потому что любит она не его лицо!

Боги! Боги! За что ей такая мука?! За что вообще она его любит?! И почему сейчас, когда он так близко, ей так хорошо?!

Она смотрела на него пристально и видела уже не милорда Ландегара, а совсем другое лицо. Янтарную желтизну глаз, что растворяет карий и совсем другой изгиб верхней губы… И вот сейчас ей бы с криком убежать, но самые последние остатки здравого смысла утонули в янтаре его глаз, и губы сами прошептали:

— Не отпускай меня…

И это было правдой. Необъяснимой, безумной правдой.

А потом он вывел Лею на террасу, и она не знала, что ей делать, потому что сопротивляться ему не было ни желания, ни сил. В этот момент всё в мире встало на свои места, всё было правильным и понятным, и только рядом с ним ей было так хорошо, так тепло и безопасно, что все беды в мире перестали иметь значение. Но этот миг был слишком кратким.

— Я отпускаю тебя, Лея! Отпускаю. Прощай! — прошептал он горько и страстно, и сражу стало больно.

Внутри как будто оборвалась какая-то нить, и мир раскололся на две части. На до и после. Всё вокруг померкло, а внутри образовалась какая-то пустота, которая, как воронка, стала затягивать засасывать Лею внутрь. Воронка холода и отчаяния.

— Идёмте, я покажу её вам, — произнёс генерал, сворачивая на одну из безлюдных дорожек парка.

— Что? Что покажете? — переспросила Лея, словно очнувшись ото сна, и не понимая, что именно она должна увидеть.

Оно отошли уже довольно далеко от освещённой площадки, когда из—под деревьев вынырнули два человека в плащах с капюшонами. Они появились неожиданно, но испугаться Лея не успела.

— О, моя госпожа! Фаар ханун! Вы живы, слава Великому небесному Стражу!

Рут откинула капюшон и бросилась обнимать Лею.

— Рут? А как… ты здесь оказалась? — пробормотала она растерянно.

— Не сейчас, потом обсудите всё, — произнёс генерал. — Нам нужно торопиться.

— Идёмте, госпожа, вас надо переодеть, — и Рут потащила Лею за собой в темноту.

В конце парка нашёлся домик садовника, в котором Лея бросила своё бальное платье и переоделась в мужскую одежду. На голову ей намотали тюрбан и сверху набросили длинный плащ со вставками в плечах, чтобы её фигура казалась внушительнее. Закончив переодевания, они пробрались в сторону заднего двора, где находились конюшни и стояли кареты гостей, прибывших на бал. Кучера дремали в ожидании хозяев, и карет было так много, что затеряться среди них не составило труда. Генерал дал указания своему адъютанту, кликнул кучера, велев срочно выезжать, и отдал Рут и Лее два кофра со свитками.

— Вы едете прямо за мной. Вы гонцы и направляетесь по срочному поручению Её величества вместе со мной. С охраной не разговаривать.

Рут привела двух лошадей, и когда Лея взобралась в седло, у неё от страха зуб на зуб не попадал. И только ледяное спокойствие зафаринки придавало ей сил.

Охрана на воротах королевской резиденции долго осматривать карету не стала. Генерал Альба очень спешил. Буркнул недовольно, что едет по срочному королевскому указу и двое посыльных с распоряжениями Её величества должны следовать за ним. А когда охрана без возражений выпустила из ворот карету и двух всадников, которые ехали позади неё, у Леи, наконец—то, отлегло от сердца.

Ночь уже сгустилась, и за воротами королевской резиденции было совсем темно, лишь горели цепочки факелов, обозначая обочины, чтобы гости, прибывшие на бал фавориток, смогли найти обратную дорогу.

Карета покатила по холму, и два всадника, в плащах с капюшонами, не отставая, последовали за ней. И только миновав мост, ведущий в Верхний город, Лея наконец смогла перевести дух. Генерал приказал кучеру остановиться и, выбравшись из кареты, подошёл к всадникам.