Око воды. Том 2

— А ты ещё кто такой, чтобы указывать мне именем королевы? — зло ответил Дитамар.

— Я Найд Джирарра, командор личной гвардии Её величества.

— Ах так это ты, Найд Джирарра?! Ну так ты здесь очень кстати! — зло парировал Дитамар. — Давно хотел убить тебя!

Вся его тревога, вся злость и разочарование взорвались в нём в этот момент вспышкой неконтролируемой ярости, и он бросился на своего соперника с совершенно безрассудной храбростью.

Бой был жестоким. Они дрались сначала на нижнем ярусе террасы, распугав всех гостей, затем переместились в парк, перемахнув через розовую аллею, и дальше у пруда, уже на стриженой траве лужайки.

Удар за ударом, звон стали, выпады и финты. Найд был искусным бойцом, пожалуй, самым лучшим из всех, которые попадались Дитамару в жизни. Оно и неудивительно, ведь глава личной стражи королевы и не мог быть другим, но даже его умения было недостаточно, чтобы победить ярость Дитамара.

Ветер трепал деревья, выл и рвал последние листья с ветвей, как будто сам был третьим участником поединка, танцуя вокруг непримиримых врагов боевой айяаррский танец. И может быть, Дитамару удалось бы ранить Найда или даже сбежать, если бы их бой так и продолжался друг против друга. Но в один из удачных выпадов Дитамар внезапно ощутил, как сзади на него опускается невидимая петля и рывком стягивает руки в локтях. И в тот же момент тонкое жало дротика вонзается спереди в грудь чуть пониже ключицы. Он замешкался, дёрнулся, пытаясь освободиться, и пропустил удар. Баритта Найда вошла ему прямо в бок, глубоко и сильно.

Ноги налились тяжестью, и рука, держащая баритту, ослабела, выпуская её из захвата пальцев. Дитамар медленно опустился на колени, хватаясь за бок, и увидел выходящего из темноты Ассима Наффир-шана, который остановился позади Найда. От перстня на его пальце к Дитамару тянулись чёрные жгуты, опутывая плечи и грудь. Ладонь, зажимающая рану, ощутила тёплую липкость крови, и только одна мысль мелькнула в голове…

Как глупо всё получилось…

— Что с его лицом?! Боги милосердные! Это же не Ренье Ландегар! — донёсся откуда-то издалека голос Миранды Борас.

Дитамар понял, что видимо дротик был непростым, и поэтому иллюзия на его лице, созданная колдуном Ребекки, растаяла. Теперь все видели его настоящее лицо. Но это уже не имело особого значения.

— Стойте! — Ассим вскинул руку, останавливая Найда и других ичу, желавших добить Дитамара. — Он нужен мне живым. Быстро отнесите его в покои Её величества. — И не вытаскивайте дротик, иначе он сразу умрёт.

Его подхватили и уложили на плащ, несли куда-то, но Дитамар почти ничего не чувствовал. Ловил воздух ртом, потому что дышать становилось всё труднее. От дротика во все стороны расползлись ледяные жгуты, и тело совсем онемело. Рубашка и камзол намокли от крови, и он прижимал к ране ладонь, скорее по привычке. Как ему показалось, несли его долго, и увидев, наконец, над собой расписной потолок королевских покоев, Дитамар закрыл глаза и провалился в беспамятство.

— Ну здравствуй, Дитамар, — мягкий голос пришёл откуда—то издалека, заставляя разлепить веки.

Дитамар открыл глаза. Он ещё жив и лежит, кажется, на кушетке. И королева стоит прямо над ним. Всё такая же неприступная и прекрасная, как и в тот день, когда он впервые увидел её после выздоровления, стоящей в красном платье на лестнице в Лааре. В тот раз его сердце даже пропустило удар, такой красивой она ему показалась. А вот сегодня в нём ничего не отозвалось.

— Зачем ты пришёл? Убить меня? — она похлопала по ладони сложенным веером.

Сегодня она тоже была в красном платье и, пожалуй, также прекрасна, как и много лет назад, но…

— Я пришёл вернуть тебе твой подарок, Лейса, — хрипло произнёс Дитамар. — Ты хотела сломить меня, сломить Эйвера и Лааре… Не вышло… Можешь забрать назад свой подарок. Зверя больше нет.

— Мой подарок? Ах, да, чудовище! Ты думаешь, ты один жил с чудовищем внутри? — усмехнулась она горько. — Все мы в той или иной мере чудовища.

— Я любил тебя…

— Это не имеет значения.

—Ты права, для тебя не имеет. Да и для меня тоже. Теперь уже не имеет.

— Неужели ты думал, что сможешь убить меня обычной бариттой, спрятанной в трость? Ты так и не поумнел, Дитамар Сколгар! — усмехнулась она, глядя на него с каким-то сожалением.

— Всё равно стоило попытаться…

От того места, куда вонзился кинжал Ассима, по телу растекалось уже не просто онемение, а настоящий холод, и Дитамар, чувствуя, как из него по капле вытекает жизнь, закрыл глаза. Мир затухал и таял, и это было даже хорошо, потому что сейчас Дитамар видел сон. Самый прекрасный сон из возможных.