Око воды. Том 2

— Я провёл там несколько лет и даже был женат на дочери туземного вождя, местной принцессе, — милорд Ландегар усмехнулся и как-то заговорщицки подмигнул, словно это был какой-то секрет, который он доверил только Лее. — Но что не сделаешь ради выживания. Ведь эти дикари хотели содрать с меня кожу! А моя кожа мне очень даже дорога. Пришлось изворачиваться, придумать историю о том, что я тоже вождь собственного племени, весьма почитаемого за морем, и что могу говорить с богами и вдыхать и выдыхать дым. Спасибо табаку! Дикари никогда не видели, как люди курят трубку. Никто из них, разумеется, не смог повторить такого и, хотя табак изрядно отсырел в сундуке, но я всё равно изобразил вдыхание дыма и выдыхал его через ноздри, чем привёл дикарей в неописуемый восторг. Я сказал, что вижу богов, и что-то соврал про будущее величие их племени. И… дикари мне поверили! — милорд Ландегар откинулся на спинку стула и широко развёл руками, окатив пеной кружевных манжет какую-то даму, сидящую рядом, и тут же принялся извиняться — кружева, зацепились за её брошь. — Ох, простите, простите! Я такой неловкий! Всё никак не вернусь ко всем этим церемониальным вещам. Позвольте, я сам. Вот, вот уже всё, почти отцепил. Кстати, очень изящная вещица, а какие чистые камни! Они очень подходят к цвету ваших глаз.

И дама, сидящая от него справа, которая смерила его взглядом полным снисходительного презрения, от комплимента тут же растаяла и улыбнулась, простив своего неловкого соседа.

А Лея едва сдержала улыбку. Настолько милорд Ландегар показался ей забавным. Она успела заметить, что за столом всех рассадили так, чтобы фаворитки королевы находились между гостями, и вынуждены были с ними общаться. И она даже обрадовалась, что ей достался такой непосредственный собеседник, не чета этим высокомерным, чванливым аристократам, которые сидя за столом рассматривали фавориток, как какое-то диковинное блюдо, которое им предложили попробовать. Милорд Ландегар хоть и был одет вычурно и безвкусно, но учитывая то, что он о себе рассказывал, можно было понять и простить его внешний вид. И Лея подумала, что он тоже чувствует себя неловко в этом высокомерном обществе, и за пышностью своего наряда и обилием драгоценностей пытается скрыть свою неуверенность. И его красочные рассказы — это всего лишь способ стать своим в этом обществе и заинтересовать остальных, чтобы он перестали рассматривать его так, словно и он диковинное блюдо. Видимо поэтому он много и охотно рассказывал о своих приключениях. И ей даже стало его немного жаль, потому что она понимала, что значит чувствовать себя не в своей тарелке, среди этих напыщенных артистократов. Она задавала ему вопросы и улыбалась, когда он говорил что-то пышное и абсурдное, стараясь приукрасить свою историю цветастыми сравнениями. И в какой-то момент Лея даже подумала, что часть событий из его рассказов либо неправда, либо изрядно преувеличена, потому что милорд Ландегар временами путался в датах, местах или подробностях. Но потом, в пылу очередного рассказа, он приподнял свои кудри и продемонстрировал огромный шрам на голове, который прикрывали волосы.

— Думаю, это извинит мою сумбурную речь. Я провалялся в беспамятстве, кажется целый месяц, и из-за этого мой корабль унесло так далеко. А учитывая то, что половину такелажа смыло в море, а мой боцман тоже погиб в тот шторм, стоит простить матросов за то, что они управлялись, как умели. Вот так мы и оказались в плену. Но я не жалею! Благодаря этому я теперь очень богат, — он подмигнул Лее, будто сообщая, что этот факт должен простить его немного странное поведение, — туземные сапфиры и рубины излечили мою хандру. Посмотрите, — он растопырил пальцы, демонстрируя несколько колец, — не правда ли они великолепны?

— Ну они действительно довольно чисты, но к цвету этих сапфиров стоит подобрать другую оправу, — произнесла Лея с улыбкой, — жёлтое золото гасит их сияние. И ещё не столь массивную, конечно, сапфирам нужен простор. Смените своего ювелира.

— Вот как? Хм, — милорд Ландегар посмотрел на свои растопыренные пальцы, приподняв одну бровь, потом на Лею, и произнёс со смесью удивления и восхищения: — Даже не поспоришь. Первый раз встречаю женщину, разбирающуюся в оправе и камнях.

— Вы находите это странным, милорд Ландегар? — поверх их беседы раздался мелодичный голос королевы, и Лея тут же внутренне замерла.

— Что именно Ваше величество?

— Что женщина разбирается в камнях?

— О, нет, Ваше величество! Но я полагал, всё, что женщина должна знать о камнях сводится к двум простым вещам, — он оттопырил два пальца и, загнув их по очереди, произнёс с усмешкой: — они украшают женщин и они дорого стоят.

Королева усмехнулась и посмотрела на Лею, как будто передавая ей право ответа.

— А вы что скажете, миледи Каталея?

— Милорд Ландегар, вы же не полагаете, что женщину украшает глупость? — спросила Лея, сама даже не зная, почему именно эти слова сорвались у неё с языка. — Разбираться в чём бы то ни было, является скорее достоинством, чем недостатком.