Око Волка (СИ)

— Это лучины, — Даша села рядом с волком, на ее плечи и бархатную спину упал свет Луны. — Раньше их жгли, чтобы отпугнуть злых духов. Но эти лучины особенные. Очень давно существовало дерево, такое большое и могучее, что доставало до неба и давало свою тень всему уставшему от солнца, свой сок всему страдающего от жажды и свои плоды всему голодному. Его могущество привлекло одного коварного бога, что ходил раньше по земле, словно человек. И вот бог решил украсть немного силы дерева, потому он перекинул веревку через один из его сучьев и повесился на нем. Так висел он семь дней и шесть ночей, а к закату седьмого дня ожил с новыми силами. Бог слез с дерева и, преисполненный радости и могущества, ушел по своим делам. Дерево было старше бога, потому требовало к себе уважения. Если бы бог спросил разрешения получить немного силы и поблагодарил потом, то дерево осталось довольно. Но бог не обратил на этого внимания, чем обидел могучее растение. Потому дерево решило, что не достойны обитатели земли больше его благословения и ушло из мира. Но перед уходом бросило несколько побегов. И побеги размножились по всей земле. Так говорит легенда. Эти лучины сделаны из веток потомков тех побегов. Они не имеют имени, не имеют запаха, не имеют своего вида. Они всегда выглядят как обычные деревья, но чрезвычайно могущественны. Их нельзя срубить, нельзя выкорчевать или сжечь, и они требуют к себе уважения. Я, с разрешения одного такого дерева, как-то раз собрала опавшие веточки и сделала из них лучины. Жги их перед сном и вдыхай аромат, тогда кошмары не побеспокоят тебя.

— Спасибо, — Эд покрутил лучины в руке.

Даша легла у него за спиной.

— Ты расстроен?

— Мне не хочется уходить.

Ведьма взяла со столика, что стоял у кровати, смартфон, щелкнула Эда на камеру.

— Зачем это?

— Так я запомню тебя, — Даша перекатилась на спину, смотря на фотографию. — Тем более, так я докажу подругам, что переспала с настоящим волком.

— А я запомню тебя?

— Конечно, — женщина дотронулась пальцами до его лица, провела по скуле, погладила по колючей щетине. — Ты не американец, верно?

— Француз. Плохо выговариваю звук «р».

— Плохо, — улыбнулась Даша.

В свете луны она была так красива. Эд нагнулся, поцеловал ее, после чего встал и направился к балкону.

— Мы ведь больше не увидимся? — Спросил он перед выходом. Ведьма покачала головой. Улыбка не сходила с ее лица, но это была грустная улыбка. — Прощай, ведьма Даша.

— Прощай, глупыш, — пробормотала она колышущимся занавескам.

Эд вернулся в свой номер, оделся и вышел в коридор. Когда он закрывал дверь, что-то словно ударило в грудь, в сердце. Он вдруг понял, что последний час был лучшим за всю жизнь. Он старый, преисполненный ненависти ко всему и жалости к себе, и он новый, смертельно опасный, вечно напряженный, этой ночью отказывается от, возможно, единственного счастья, которое ему положено. Стоит закрыть дверь, и Даша уйдет в область воспоминаний, вечно упущенного. А может, и нет подобной судьбы и счастья для волков. Джон пытался когда-то — это его почти сломало, и сейчас он балансирует на грани. Эдвард закрыл дверь, постоял у нее и пошел по коридору к лифту.

У парадного входа уже стоял Джон, курил, прислонившись к потрепанному седану неопределенной марки. От него пахло дорогим коньяком, сигаретами, женскими духами и кошачьей шерстью. Когда Эд подошел ближе, наставник принюхался.

— Ты был с женщиной? — Джон слишком старый и опытный, чтобы не уловить запах Даши. Эд кивнул. Наставник похлопал стажера по плечу. — Не бери в голову. Ты ее больше не увидишь.

Джон слишком старый и опытный, чтобы не понимать Эда.

Учитель остановил машину где-то в пригороде, недалеко от темной, мрачной аллеи. Свет молодой Луны почти не проникал сквозь кроны деревьев, что нависли над пешеходными дорожками, и приземистые фонари горели ровным мягким светом. Стояла такая тишь, что звуки от хлопнувших дверей пронеслись эхом по всей аллее. Эд уловил, как ветви деревьев чуть зашевелились, будто почувствовали чужаков. Джон закурил, пустил вверх дым.

— Чуешь его? — Спросил он, уставившись в темноту.

— Слабо, но да.

— Запах еще не весь вышел, долго здесь возился.

Детективы прошли вглубь аллеи, по тропам, что тянулись среди кустов акации. Волчий запах становился сильнее, и все гуще он смешивался с ароматом крови. Как ни странно, а волк напал на человека на освещенной бетонной тропе, что вела к многоэтажным домам. Свет окон многоэтажек пробивался сквозь листву ярче света Луны.

Джон прошелся по тропе туда, обратно, сошел с нее в кусты.

— Дорожку плохо чистили, — громко сказал Эд, уставившись на засохшие пятна крови.

Он присел у них, провел пальцами, понюхал.

— Что думаешь? — спросил из кустов Джон. Он ломал какие-то ветки, во всю шумел, ища улики.

— Волк абсолютно дикий, — ответил Эд. — Чую его горячку. Он весь на эмоциях и… он молод.

— Точно! — раздался голос Джона чуть поодаль. — Он молодой, месяцев пять, не больше!

— Тогда есть еще трупы, но не в Москве, а значит…