Око вселенной

— Дядя Юра прелесть, — согласилась с нею Жанет Генрисовна и, еще раз поцеловав Сигуровну в щеку, пошла к дому, доставая на ходу из сумочки электронную карточку гостя для входа в квартиру Леонилы, которая вот-вот должна была подъехать. Она мельком взглянула на стену дома, где были установлены часы между вторым и третьим этажами: в Москве было пятнадцать часов, в Америке ночь, в Австралии утро. В шестнадцать тридцать возле «Ирландского дома» ее должен был ожидать полковник Абрамкин. Ей просто необходимо было до встречи с ним обсудить вопрос с Леонилой, ибо она чувствовала, что Абрамкин — это как раз тот человек, который наполнит ее жизнь новым опытом и трепетным содержанием.

— Юрий Поликарпыч! — Жанет Генриховна улыбнулась бывшему заму по тылу Московского военного округа, бывшему главному военному строителю Московского округа, бывшему главному администратору Сандуновских бань и нынешнему держателю двадцати пяти процентов акций «Газпрома», двадцати пяти процентов акций «Сибнефти», двадцати процентов акций московского ликеро-водочного завода «Кристалл». — Сигуровна говорит, что у вас пролежни и что двадцать первый дом опять начинает серьезное дело.

— Не ври, егоза! — Поликарпыч с размаху шлепнул ладонью по обтянутым брюками ягодицам стюардессы так, что она влетела в открытую дверь подъезда, и добродушно проворчал: — Сигуровна такое не скажет, а я, если бы не любил тебя с детства, убил бы давно.

Но Жанет Генриховна уже не слышала его. Морщась, она захлопнула дверь Леонилиной квартиры и, прижавшись спиной к двери, подумала: «Даже наша неожиданная встрече в Москве с этим удивительным полковником была обусловлена высшими силами»…

Полковник Абрамкин так не считал. Тот день, когда Жанет Генриховна Комарово-Багаевская вновь возникла на его жизненном горизонте, запомнился ему по многим причинам.

Во-первых, взявший его под свое покровительство замминистра МВД по кадрам генерал Градов, бывший начальник МУРа, прямо так и заявил ему:

— С назначением тебя на пост начальника таганрогского горотдела придется повременить. Мой коллега Агапов из Ростова-на-Дону встал горой на защиту Самсонова, тем более, что полковник еще и герой оказался, лежит в госпитале, контуженный по всем параметрам. Слышал уже о дарагановском вакуумном взрыве и о ростовской преступной аномалии, действующей под маркой Антихриста?

— Нет, не слышал, я в это время тоже контуженный о госпитале лежал.

— Конечна, конечно, — дружелюбно похлопал его по плечу Градов. — Но придется подождать, на юге нет свободных мест. Хотел тебя в Сочи, директором пансионата МВД «Русь» устроить, так меня самого чуть в отставку за это не отправили. Север, конечно, свободен, если желаешь, могу в Анадырь начальником горотдела назначить, будете там с губернатором Абрамовичем в шашки зимними ночами играть у камина да чай попивать. Поедешь?

— Нет, — прикоснулся рукой к ордену Абрамкин. — Я в Москве останусь, если разрешите, конечно, товарищ генерал, подожду, пока юг освободится.

— Оставался, — махнул рукой Градов, — только из гостиницы «Москва» переберись в общежитие для ОМОНа на Каширке или плати по сто долларов в день из своего кармана. Геройская квота закончилась, бухгалтерия больше платить не будет.

— Да, — уныло кивнул Абрамкин, — конечно…

Во-вторых, в этот же день его и выселили, предварительно поздравив с наградой и присвоением звания, и в этот же день он позвонил супруге в Сочи и выяснил, что: а) двум старшим мальчикам, в девятом и десятом классе, «нужно одеваться поприличнее», а то «выглядят, как дети из неблагополучно-выпивающей семьи», б) двум младшим мальчикам, в пятом и шестом классе, тоже нужно «хотя бы как-то одеваться» и «у них ведь аппетит. Сидор, ты разве не понимаешь?», в) двум девочкам, обе в восьмом классе, «нужно буквально все и сверх того», и, наконец, г) «мне нужно сходить к стоматологу, Сидор».

В-третьих, выйдя из гостиницы «Москва» в новеньком мундире, выданном по случаю награждения бесплатно в интендантском отделе, он был в том состоянии, когда человеку просто необходимо непрерывно совершать крупные экономические преступления, подкрепляя их мошенническими манипуляциями с любой, пусть даже государственной собственностью, не нарушая при этом ни одной статьи УК России, то есть полковнику Абрамкину хотелось застрелиться, но он со свойственным ему оптимизмом не обращал на это внимания. И тут…

Вначале полковник Абрамкин услышал как бы щелчок какого-то предупреждения. Затем почувствовал мгновенный, пробежавший от пяток до кончика носа, озноб. Вслед за этим московское пространство вокруг него уплотнилось и сразу же развернулось выпустив из какой-то параболической мегаполисной щели женщину, забытую Абрамкиным настолько, что он даже опешил от восхищения.

— Я подарю тебе Москву, московскую прописку, огромную жилплощадь и подмосковный дом, — заявила Жанет Генриховна, беря Абрамкина под руку и запихивая его на заднее сиденье «лексуса». — Ты из тех мужчин, без которых жизнь женщины теряет свою привлекательную сторону.