Око за око

Чтобы увидеть, как эти различные ракурсы и уровни могут работать, рассмотрим подробнее одно ветхозаветное установление, глубоко укорененное в богословии израильского землевладения — юбилейный год. Прежде всего, мы изучим его в его непосредственном контексте, удостоверившись, что хорошо поняли этот контекст, обоснование и задачи. С этой целью мы построим свое исследование вокруг трех углов нашего базового треугольника — социального, экономического и богословского ракурсов — рассматривая его поочередно с каждого из них. Это потребует некоторого повторения тезисов, сделанных ранее в процессе исследования, ради полного обзора используемого метода. Затем мы сделаем краткий экзегетический очерк Лев. 25, чтобы понять весь отрывок закона. Затем, наконец, чтобы обдумать его потенциал в христианской этике, мы используем три уровня толкования — типологический, парадигматический и эсхатологический.

Юбилей (jobel) наступал в конце цикла семи субботних лет. Лев. 25, 8–10 определяет его как пятидесятый год, хотя некоторые ученые полагают, что это на самом деле был сорок девятый, то есть седьмой субботний год. И некоторые предполагают, что это не был весь год, но либо один назначенный день в рамках пятидесятого года, либо дополнительный месяц после сорок девятого года, подобный нашему исчислению високосных годов. В этот год следовало объявлять свободу израильтянам, которые стали рабами за долги, и возвратить землю семействам, вынужденным продать ее из–за нужды на протяжении предыдущих пятидесяти лет. Предписания о юбилее и его связи с процедурами выкупа земли и рабов находятся в Лев. 25. Но об этом также упоминается в Лев. 26 и 27. Это установление вызывало огромный интерес как в древности, так и в настоящее время, а в последние годы оно вышло на передний план в произведениях, посвященных радикальной христианской социальной этике.

Юбилей, в сущности, был экономическим установлением. В сфере его интересов находилось два предмета: семья и земля. Следовательно, он коренился в социальной структуре израильской системы родства и основанной на ней экономической системе землевладения. Однако и то и другое имело богословские измерения в вере Израиля. Итак, теперь мы должны рассмотреть юбилей со всех трех ракурсов нашего этического треугольника.

Социальный ракурс. Израильская семья

В Израиле существовала трехъярусная система родства, состоящая из племени, рода и семейства. Скромный ответ Гедеона ангельскому гостю показывает все три: «Посмотри на мой род — он наименьший в племени Манассии; а я наименьший в доме отца моего» (Суд. 6, 15, перевод мой). Две последних меньших единицы (семейство и род) имели большую социальную и экономическую значимость, чем племя, в смысле благ и обязательств, касающихся отдельных израильтян. Дом отца был местом власти даже для женатых, таких как Гедеон (Суд. 6, 27; 8, 20). Он также был местом безопасности и защиты (Суд. 6, 30 и дал.). Род был большим образованием ряда семейств и важной частью племени. Роды носили имена внуков Иакова или других членов патриархального генеалогического дерева (см. Чис. 26 и 1 Пар. 4 — 8). Это хорошо видно из того, что они были членами узнаваемого родства. Но иногда имя роду давали территории их расселения, вроде деревни или группы деревень. Таким образом, род имел две составляющие части — родство и территорию. Род нес серьезную ответственность за сохранение земли, распределенной среди входящих в него семейств.[167] Юбилей был задуман главным образом для экономической защиты наименьшего из этих групп — «дома отца», или семьи в широком смысле этого слова. Тем не менее, в Лев. 25 он переплетен с практикой выкупа земли и людей, за что отвечал тот или иной род ради защиты своей же целостности. Оба положения (юбилей и выкуп) были взаимодополняющими, как мы увидим.

Экономический ракурс. Израильская система землевладения

Какие бы ни происходили события, благодаря которым Израиль оказался в Ханаане, но как только евреи установили контроль над землей (который, конечно же, был очень ограниченным довольно долгое время, особенно в областях, где доминировали ханаанские города), они ввели в действие систему землевладения, основывавшуюся на родовых группах. Таким образом, территория была распределена «по племенам их»,[168] а в племени каждое семейство имело свою долю наследия. Суд. 21, 24 говорит, что израильские воины возвращались каждый к своему колену, племени и своему семейному наследию. Эта система имеет две особенности, резко контрастирующие с предыдущей ханаанской экономической структурой: