Око за око

В Новом Завете христианская церковь считала себя наследником титула «дом Израилев», семья Божья. Эта терминология может применяться как в отношении всей Церкви (соответствующей народу Израиля)[297], так и в отношении меньших поместных церковных общин (соответствующих израильскому расширенному семейству). Здесь нас больше интересует второе. Использованию образов семьи и семейства в отношении поместных христианских церквей, вне сомнения, в значительной мере способствовал тот исторический факт, что многие из них произошли из обращенных семейств и собирались по домам:

Идея семьи Божьей может передать то, что уже осуществилось в раннем христианском сообществе благодаря домашним церквям. Семейство как сообщество… составляло наименьшую единицу и основу общины. Домашние церкви, упоминающиеся в НЗ (Деян. 11, 14; 16, 15.31.34; 18, 8; 1 Кор. 1, 16; Флм. 2; 2 Тим. 1, 16; 4, 19), без сомнения, возникли через использование домов как мест собраний.[298]

Соответственно, две упомянутые выше особенности старой израильской семьи действуют в новозаветной поместной церкви. Во–первых, она была местом поклонения и обучения. Дома использовали для проповеди евангелия (Деян. 5, 42; 20, 20). Здесь совершалась Вечеря Господня (Деян. 2, 46) и крещение (1 Кор. 1, 16; Деян. 16, 15). Поэтому послания Павла к этим церквям изображают их живыми, обучающимися и поклоняющимися совместно в семейном духе. Более того, Павел выстраивает в обратном порядке связь церковной и семейной жизни, настаивая, что те, кто пользуется авторитетом в пасторской и назидательной жизни церковной семьи, должны доказать, что способны управлять собственным семейством (1 Тим. 3, 4–5, ср. 3, 15).

Во–вторых, поместная церковь также была местом принадлежности и принятия. Возможно, с этической точки зрения именно эту особенность следует подчеркнуть здесь. Христиане рождаются в семье Божьей и поэтому принадлежат к ней. Следовательно, вместе с другими членами, среди которых Бог нас поместил, мы делим ответственность и права принадлежности семье. К ответственности относится обязанность быть частью семьи в социальных и экономических требованиях подлинного koinonia общения, о котором шла речь в шестой главе. Это также распространялось на более общее чувство взаимных обязательств в семье, обобщенных Павлом: «Итак, доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере» (Гал. 6, 10). Явный новозаветный нравственный акцент на любви к братьям — это еще один способ выразить мотив «прежде всего семья».

Главной же привилегией, конечно же, является полное присоединение к семье Божьей, так что все принадлежащие к церкви через веру в Иисуса Мессию причастны ко всем благословениям обещанного наследия. Верующий–христианин, еврей или нееврей, уже не гость, пришелец или одинокий человек (paroikos), — он уже получил статус кровного родственника (Еф. 2, 19).

Еще одной важной функцией церковной семьи должно быть обеспечение некой духовной и даже физической компенсации, в случаях, где естественные человеческие семейные узы были разорваны в результате принятия евангелия. Этот разрыв естественных семейных отношений также предвиделся в Ветхом Завете, об этом говорил и сам Иисус.

То, как Евангелия воспринимают пророчество Михея о последнем времени (Mux. 7, 6 = Мф. 10, 35 и дал.; Лк. 12, 53) указывает, что изначальная община должна была расплачиваться за разрыв с семьей ради Евангелия. Тем, кто берет это на себя, обещаны «ныне, во время сие» новые «дома, и братья, и сестры, и отцы, и матери, и дети» (Мк. 10, 29 дал.; Мф. 19, 29; Лк. 18, 29 дал.). Место разрушенной семьи занимала семья Божья, христианское сообщество.[299]

Следует задаться вопросом, многие ли поместные церковные семьи вполне осознают эту обязанность, которая является отчасти целью их существования? Обеспечивают ли они социальную заботу и принятие тем, кто, возможно, в результате весьма непростого сознательного выбора пришел к ним в обстоятельствах, схожих с обстоятельствами вдовы, сироты или пришельца в Ветхом Завете?