Око за око

Бревард Чайлдс (Brevard Childs). В 1992 году Чайлдс в свою книгу «Библейское богословие Ветхого и Нового Завета» (Biblical Theology of the Old and New Testaments) включил раздел о библейской этике под названием «Образ послушной жизни» ('The Shape of the Obedient Life', pp. 658—716). Он делает обзор методологических проблем, связанных с задачей создания дисциплины ветхозаветной этики (некоторые из них анализируются в четырнадцатой главе). Он особенно язвительно отзывается о попытках свести тему исключительно к социологическому изучению Израиля (или, что чаще, Израиля, реконструированного социологом), и приводит доводы в пользу широкого канонического подхода:

Вместо того чтобы предполагать, будто путь ветхозаветной этики стремится более радикально применять социологию для реконструкции небольших сфер израильской культуры, я утверждаю, что задача ветхозаветной этики — признать этот канонический корпус богословской конструкцией, которая только косвенно связана с историческим и эмпирическим Израилем, народом Божьим… Путь радикального социологического подхода никогда не приведет к нормативной этике христианской веры, но только подтвердит изначальные предпосылки культурного и богословского релятивизма.[372]

Вальдемар Янцен (Waldemar Janzen) был следующим, кто попытался написать монографию непосредственно по нашей теме «Ветхозаветная этика» (Old Testament Ethics, 1994). Идя по следам Хауэрваса, Бирча и других, Янцен приводит доводы в пользу того, что повествование является намного более созидательным жанром для этики, чем закон. Янцен оспаривает общепринятую мысль о том, что в самом законе Декалог должен был служить исчерпывающим обобщением необходимого поведения. Он считает его скорее иллюстрацией и образом основных сфер. Янцен выдвигает предположение о существовании в библейском Израиле определенных нормативных моделей поведения, сформированных повествованиями и прочими жанрами (включая заповеди). Янцен использует понятие «модель» (paradigm) немного в ином значении, чем я. Тогда как я использую его для описания либо общей концептуальной матрицы убеждений Израиля, либо как конкретную модель, с помощью которой Израиль должен был служить примером для народов, Янцен использует его в более субъективном значении. Израильтяне принимали нравственные решения и направляли свое этическое поведение под влиянием известных портретов идеального поведения. Эти умозрительные модели в результате влияния многих сложных факторов — не исключая законы, хотя большее влияние оказали повествования — соединились в гармоничную картину того, что означает быть хорошим израильтянином в различных обстоятельствах. Янцен делает набросок того, что считает главными этическими моделями Ветхого Завета: царская модель, священническая модель, пророческая модель, модель мудрости и модель семьи. Последняя лежит в основании всех предыдущих, связывая их вместе общей ударением на темах жизни, земли и гостеприимства.

Год 1995–й был по–особенному богатым для ценителей ветхозаветной этики. Меню состояло из трех книг, написанных в соавторстве, и нескольких монографий по библейской этике, которые внесли значительный вклад в изучение Ветхого Завета: