Око за око

Однако в коридоре было пусто, и Ягер, с облегчением вздохнув, закрыл за собой дверь. Где-то вдалеке завыли сирены и зазвонил колокол: машины «скорой помощи» и пожарники спешили на место происшествия. С самым серьезным видом Ягер протянул Скорцени руку, которую эсэсовец пожал с не менее серьезным видом.

Скорцени вытащил пробку из бутылки с вином, сделал большой глоток и протянул ее Ягеру. Тот вытер горлышко рукавом и тоже основательно к ней приложился.

— За удачу, — сказал он.

Скорцени энергично кивнул. Впрочем, уже в следующее мгновение Ягер представил себе, за что они пьют: в эту самую минуту французы, мужчины и женщины, задыхаются, мучительно пытаясь набрать в легкие воздух, только потому, что они, в надежде прокормить свои семьи, решились работать на ящеров. Лично ему, Генриху Ягеру, они ничего плохого не сделали.

— Ужасными делами мы с тобой занимаемся, — мрачно проговорил он.

— Ты только сейчас понял? — спросил Скорцени. — Да ладно тебе, Ягер, ты же не наивный юнец. Если мы не будем воевать с ящерами всеми доступными нам средствами, мы проиграем. Ну да, при этом страдают невинные люди… плохо, конечно, но так устроен мир. Мы сделали то, что должны были сделать, то, что приказали нам наши командиры.

— Да, — безжизненным голосом сказал Ягер.

Скорцени не понимал одной простой вещи — и никогда не поймет, даже если доживет до ста лет, что маловероятно, учитывая его образ жизни. «То, что ты должен сделать» и «приказ командира» — это не всегда одно и то же.

Однако солдатам не следует углубляться в столь сложные философские вопросы. Ягер задумался над ними только тогда, когда узнал, что делали немцы с евреями на востоке. С тех пор он уже не мог закрывать глаза и делать вид, что ничего не видит. Он отлично понимал, какая судьба ждет Землю, если ящеры победят в войне. Как и Скорцени, он был готов практически на все, лишь бы помешать им. Но в отличие от эсэсовца отказывался считать все, что делал, правильным и благородным.

Вот еще одно, не бросающееся в глаза, различие между ними, но оно есть, и Ягера это радовало.

* * *

Пытаясь отдышаться, Йенс Ларссен остановился на вершине перевала Бертауд. Воздух белым облачком слетал с его губ. Снег мягким покрывалом окутал землю, изукрасил ветки громадных сосен, словно сошедших с рождественской открытки. Снег и лед превратили сороковое шоссе в скользкую слаломную трассу, к которой следовало относиться со всей серьезностью.

— Отсюда вниз по склону, — сказал Йенс.

Чтобы вернуться в Денвер, расположенный примерно в пятидесяти милях, ему придется сначала спуститься на милю вниз. При нормальных обстоятельствах дорога была бы легкой, но только не сейчас. Если велосипед наткнется на ледяной бугорок и заскользит вниз, когда поднимаешься вверх по склону, падения не избежать. Спускаясь же вниз по скользкой дороге, можно с необычайной легкостью сломать ногу или свернуть себе шею — если не удастся справиться с управлением.

— Очень медленно и осторожно, — громко напомнил себе Йенс. — Очень осторожно.

Часть пути наверх он шел рядом с велосипедом и еще дольше спускался вниз. Все равно, если повезет, он будет в Денвере через пару дней. А дальше Металлургическая лаборатория может собирать пожитки и отправляться в Ханфорд, штат Колумбия.

В Табернаше, на севере, Йенс купил вязаную матросскую шапочку. Одному богу известно, как она сюда попала; Табернаш находится так далеко от моря, что и представить себе трудно. Он натянул ее на уши, и они тут же начали отчаянно чесаться. Кроме того, еще осенью он перестал бриться, и у него отросла роскошная рыжая борода, которая отлично грела щеки и подбородок.

— Интересно, узнает ли меня Мэри Кули? — пробормотал он.

Айдахо-Спрингс лежал всего в двадцати милях или около того к востоку. Он погладил рукой ствол своей винтовки, которая висела у него на плече.

Впрочем, сейчас, оказавшись рядом с Айдахо-Спрингс, Йенс уже не злился на официантку, наградившую его триппером, больше не злился. Таблетки, которые дала ему доктор Генри, сделали свое дело. Болезнь его не беспокоила, похоже, он полностью вылечился.

«Пусть сучка живет», — решил он и почувствовал себя ужасно великодушным.

Небо постепенно серело, значит, скоро снова пойдет снег. Йенс мчался по шоссе, понимая, что чем ниже успеет спуститься до снегопада, тем лучше. Тот, кто вырос в Миннесоте, на личном опыте знает, что такое зимняя непогода. Впрочем, путешествуя по стране прошлой зимой, он тоже многому научился.

Ларссен миновал брошенный «студебеккер». Сломанные легковые машины и грузовики постоянно встречались ему на дороге, по одной или сразу по несколько штук. Из них может получиться отличное убежище, если действительно начнется сильный снегопад.