Око за око

Ларссен оставил велосипед около здания, где располагались исследовательские лаборатории, и вошел внутрь, отодвинув в сторону тяжелые шторы, не пропускавшие свет. У него тут же начали слезиться глаза, столько здесь горело лампочек.

Неподалеку от двери стоял часовой. Пока Йенс пробирался через несколько ярдов темной материи, закрепленной на потолке, он успел наставить в грудь пришельца ствол винтовки.

— Кто здесь? — резко спросил часовой, но уже в следующее мгновение с явной неохотой опустил оружие. — А, доктор Ларссен. Добро пожаловать домой, — сказал он неискренне.

— Привет, Оскар, — ответил Ларссен, стараясь не выдавать своих чувств.

Оскар был его телохранителем — тюремщиком, если говорить прямо и называть вещи своими именами, — когда он приехал в Денвер. А еще Оскар ударил его, когда он попытался воззвать к здравому смыслу Барбары. Да, конечно, он схватил ее, но сучка не имела никакого права себя вести так, как она вела. Йенс заставил себя успокоиться, потому что ему вдруг отчаянно захотелось наброситься на солдата с кулаками.

— Генерал Гровс еще здесь? — спросил он.

— Да, сэр, здесь. — Оскар явно почувствовал облегчение. — Он почти каждый день засиживается допоздна. Вы хотите поговорить с ним сейчас, сэр?

— Да, хочу, — ответил Ларссен. — Я провел в пути много дней, и чем быстрее генерал услышит мой отчет, тем быстрее использует сведения, которые мне удалось собрать.

— Хорошо, доктор Ларссен, вы можете подняться наверх. — Оскар поколебался несколько мгновений, а потом все-таки добавил: — Будьте любезны, оставьте здесь оружие.

Его слова прозвучали как просьба, но Ларссен понял, что ответ может быть только один. Он снял винтовку с плеча и прислонил ее к стене.

— Вряд ли мне захочется кого-нибудь пристрелить там, наверху, — заявил он, постаравшись, чтобы голос звучал как можно легкомысленнее.

Сейчас больше всего на свете ему хотелось пристрелить Оскара. Видимо, солдат прекрасно понял это — судя по тому, как смотрел Йенсу вслед, когда тот поднимался по лестнице.

Дверь в кабинет генерала Гровса была открыта настежь. Йенс постучал в матовое стекло, которое закрывало верхнюю часть двери.

— Кто там? — сердито спросил Гровс.

Решив, что другого приглашения ему не дождаться, Йенс вошел в кабинет. Увидев его, генерал страшно удивился, вскочил из-за стола и протянул ему большую, могучую ладонь.

— Доктор Ларссен! Мы уже начали за вас беспокоиться. Заходите, садитесь.

Йенс чисто автоматически пожал руку генералу.

— Спасибо, — сказал он и опустился на деревянный стул, стоящий перед столом генерала, затем со вздохом облегчения сбросил на пол рюкзак.

— Неважнецкий у вас видок, — заметил Гровс, оглядывая Ларссена с головы до ног. Затем поднял трубку телефона и набрал четыре цифры. — Ты, Фред? Послушай, пришли мне жареного цыпленка, с полдюжины твоих чудесных рогаликов, а еще мед. У меня тут блудный сын объявился, так что не теряй времени.

Гровс бросил трубку на рычаг с самым решительным видом. Даже заказывая ужин, он вел себя так, словно знал, что перечить ему не посмеет никто.

Йенс набросился на еду, точно изголодавшийся волк, несмотря на то, что Гровс решил за него, что он будет есть. Когда на тарелке остались обглоданные косточки и крошки, Гровс вытащил из ящика стола бутылку бурбона и, сделав предварительно большой глоток, протянул ее Ларссену.

— Ну, хорошо, теперь, когда я точно знаю, что вы не развалитесь на составные части прямо у меня на глазах, расскажите, что вам удалось узнать, — попросил Гровс. — Про тот городок в штате Вашингтон, на который мы просили вас посмотреть. Вам удалось до него добраться?

— Да, сэр, разумеется, удалось. — От выпитого виски Ларссен вдруг сделался раздражительным, но постарался взять себя в руки и сказал как можно увереннее: — Хан-форд — идеальное место для Металлургической лаборатории, сэр. Там полно воды, ящеров нет на сотни миль вокруг, а еще в городе имеется железнодорожная станция. Что еще нам нужно?

Он ждал, что Гровс придет в восторг, завопит от радости и тут же начнет раздавать приказы тем же непререкаемым тоном, каким потребовал ужин, однако начальник Метлаба спокойно сказал:

— Я очень ценю все, что вы сделали, и очень рад, что вам удалось добраться до Ханфорда и в целости и сохранности вернуться назад, но с тех пор, как вы уехали, у нас произошли кое-какие изменения…

— Какие изменения? — с подозрением в голосе спросил Йенс. — Что вы сделали? Прекратили работы над атомной бомбой и начали выпускать зубные щетки?

Он хотел разозлить Гровса, но у него ничего не вышло, инженер весело расхохотался.

— Не совсем, — ответил он и пояснил, что имеет в виду.

Йенсу совсем не понравились новости — его беспокоило не то, что ученым удалось наконец найти способ производить килограммы плутония, его привел в ярость тот факт, что столь важное открытие сделано без участия Йенса Ларссена.