Око за око

Наверное, так лучше для шлюхи, которая когда-то была его женой, и для ублюдка, с которым она спуталась, а для него, для Йенса Ларссена? Он должен получить то, что ему принадлежит, назад. Снова сменив тему разговора, он спросил:

— Куда вы меня поселите?

— Так, поглядим. Если я все правильно помню, вы жили в общежитии для холостяков в Лоури-Филд, верно? — Гровс обладал поразительной способностью помнить даже самые незначительные мелочи. — Давайте пока направим вас туда? Здесь, в университетском городке, у нас маловато места.

— Ладно, — не стал спорить Йенс. «Вот уж точно, запасная покрышка». — Однако вам не следует забывать, что я буду продолжать попытки убедить вас и всех остальных, что Хан-форд лучше Денвера подходит для производства атомных бомб.

— Не сомневаюсь, — заявил Гровс. — Впрочем, мне трудно поверить в то, что нам имеет смысл сворачивать производство здесь и начинать все заново там. Ну, не настолько же там хорошо. Вам следует отдохнуть и оглядеться по сторонам, чтобы понять, что мы успели сделать в ваше отсутствие. Возможно, вы измените свое мнение.

— Непременно, — сказал Ларссен, твердо зная, что никакая сила в мире не заставит его изменить свое мнение — после всего, что ему пришлось пережить. Он встал и направился к двери.

— Подождите, — крикнул ему вслед Гровс и что-то быстро написал на листке бумаги. — Покажите это часовым в Лоури-Филд. А потом полковнику Хэксхэму, если он не захочет выделить вам комнату в общежитии.

— Хорошо. — Ларссен взял листок бумаги и начал спускаться по лестнице. Он забрал винтовку у Оскара, вышел на улицу, сел на велосипед и пробормотал: — Старина Хэксхэм.

Если бы полковник Хэксхэм разрешил ему сразу отправить Барбаре письмо, она бы, скорее всего, осталась его женой. Интрижка с сукиным сыном Игером ничего не изменила бы; в конце концов, она считала, что ее муж погиб. А так из-за проклятого полковника Хэксхэма вся его жизнь отправилась псу под хвост.

А Гровс послал его именно к Хэксхэму. Йенс медленно проехал по Университетскому проспекту, затем повернул направо, в сторону Лоури-Филд. Он крутил педали и жалел себя. Неожиданно ему отчаянно захотелось проехать мимо военно-воздушной базы и двинуться дальше на восток, куда-нибудь к границе Колорадо и Канзаса. Здесь никто не желает его слушать, они даже не понимают, что он прав. Ящерам будет очень интересно узнать, что происходит в Денвере.

Эта мысль посещала его и раньше. Ему даже пришлось усилием воли заставить себя повернуть на запад, а не на восток, когда его отправили осматривать Ханфорд. Тогда он с собой справился, считая, что имеет обязательства перед человечеством.

— Но ведь все люди мечтают только об одном — доставить мне неприятности, — заявил он, обращаясь к безмолвной зимней тишине.

Тишина ему ничего не ответила. Когда Ларссен добрался до поворота на Лоури, он остановился и несколько минут неподвижно стоял на месте. Но в конце концов взял себя в руки и поехал в сторону аэродрома. Даже себе самому он был не готов признаться, что только чудом удержался от того, чтобы повернуть в другую сторону.

Глава 15

Со свинцового неба лил непрекращающийся дождь. В псковском парке с деревьев осыпались почти все листья и теперь, коричневые и всеми забытые, лежали на желтой траве. Джордж Бэгнолл шел к Крому и думал о том, что деревья и кустарники с голыми ветками выглядят грустными и несчастными, словно скелеты, поднявшие руки перед неизбежностью приближающейся зимы.

Бурные ручьи струились по тротуару, и дождевая вода собиралась в воронках, превращая их в грязные маленькие пруды. Если по невнимательности провалишься в такую воронку, можно промокнуть до пояса — а если не повезет, окунешься с головой. Говорят, в них даже утонуло несколько человек.

Часовые прятались под крышей у входа в Кром, чтобы не промокнуть и чтобы ящеры не засекли их с воздуха. Древняя псковская крепость приняла несколько бомбовых ударов в начале войны с ящерами, потом инопланетяне оставили ее в покое. Все в городе надеялись, что ящеры больше не будут бомбить Псков.

— Кто идет? — окликнул немецкий часовой, а его русский напарник поднял автомат.

Бэгнолл откинул капюшон плаща.

— Англичанин, — сказал немец на своем языке, а потом повторил по-русски.

Его напарник кивнул и жестом показал, что Бэгнолл может проходить.

— Спасибо, — сказал Бэгнолл по-русски.

После месяцев постоянной практики он почти свободно говорил по-немецки, чего нельзя было сказать о русском, поэтому Бэгнолл использовал любую возможность, чтобы потренироваться.

Он поднялся в кабинет командующего немецкими войсками, генерал-лейтенанта Курта Шилла.

— Добрый день, мистер Бэгнолл, — сказал Шилл на превосходном английском. — К сожалению, командиры Герман и Васильев еще не пришли. Благодарю вас за пунктуальность.

Бэгнолл пожал плечами. Если ждать пунктуальности от русских, можно легко сойти с ума.

— Они придут, генерал, — сказал он.

Они придут — через пять минут, полчаса или два часа. Если вы договорились с ними на 9.00, они считают, что должны прийти утром. Ничто другое человеку с русским менталитетом недоступно.