Око за око (СИ)

– Если… Если… Если я только выберусь отсюда, – поворачивался к ней Петир. Может его и унизили, надругались над ним, смешав с грязью, да вот нисколько не сломали. Он резко дернулся в ее сторону, и если бы девушка не отпрыгнула назад, длины цепи, державшей его, хватило, чтобы дотянуться до ее шеи. – Будь ты проклята, Санса Старк. Я до тебя доберусь. Я доберусь до всех, в ком течет кровь Старков и Болтонов. Они будут умирать у тебя на глазах, и ты еще пожалеешь, что пережила всю свою семейку.

Рычал Мизинец раненным зверем. Он тяжело дышал, выпрямившись в полный рост, и Санса едва не теряла сознания.

– Ух! Сколько страсти! – вошел в пыточную бастард. – Ваш отросток, лорд Мизинец, так и тянет вас в сторону моей жены, – увидев палача, пленник снова скукожился, прикрывая рукой голову да прижимаясь к стене. – Собачонка научилась лаять. Жаль, что не по команде!

Упавшая на кушетку Санса как-то вдруг обессилела. У нее вновь раскалывалась голова, и она плакала, глотая слезы по себе да по своим близким, апатично вслушиваясь в свист кнута, стегающего ее обидчика. Ее всю колотило. От нисколько не сожалеющего о содеянном Петире, от вернувшейся боли по умершим родным, от себя самой, а еще от этой проклятой головной боли, и, когда бастард потащил ее за собой, она послушно оперлась на него, нуждаясь как никогда в простом человеческом тепле… пускай и от него.

Дойдя до спальни, Рамси ее оставил. Стянув с себя сапоги, бастард первым делом плюхнулся на кровать, заломив руки за голову. Размышлял он о чем-то своем, но возвращался к образу взъерошенной рыжей женушки. Она становилась в меру дикой, почти как Миранда, и о своих бывших потерях бастард особенно и не сожалел. Его голова болела о потерях возможных, и теперь он сам думал о том, как себя от них обезопасить.

Санса долго стояла истуканом у огня, пытаясь согреться. Она старалась не хныкать, зная, что ему это не нравится, и изредка вытирала слезы, скатывавшиеся по щекам.

– Рамси, – прервала она свое долгое молчание.

– Да?

– Та женщина… В лесу. Она сказала тебе?

– О чем? – нахмурился бастард. – Ах да. Тебе нужно, как можно больше лежать. – похлопал он рукой по кровати.

– Нет, не об этом, – чуть ли не рычала девушка, до конца не успокоившись. Она готовила не эти слова для столь важного разговора, но все равно продолжала. – О том, что…

– Сказала. – не сразу ответил ей лорд Болтон, потирая глаз. – Как видишь, я тебя не трогал последние дни, хотя поверь, очень хотелось.

– Ты все знал? Но… Хах… Но...Но, когда мы вернулись…

– Ой-ей. Кажется, я на мгновение забылся. – развел руками Рамси. – Ты сама на меня так наскочила, что я не знал куда от тебя деваться… Недурно, впрочем. – теряясь в приятных воспоминаниях, урчал бастард.

Санса сконфузилась окончательно. Теперь она видела, что в ее пламенной речи не было никакого смысла, однако не понимала почему лорд Дредфорта не сообщил ей о своей осведомленности. Она закрылась ладонями, стряхивая с себя накативший жар, и более не знала, что сказать. В господской спальне вновь воцарилась тишина.

– Что теперь?

– Мы же договорились. Тебе – Мизинец. Мне – ребенок, – напоминал о своих условиях сделки бастард, и Санса подивилась его хладнокровию.

Она просто не знала. Бастард уже тысячу раз передумал о ребенке и был в точности уверен в том, что ее ребенок ему не просто нужен, а необходим как воздух, тем более, что…

– Это и мой ребенок тоже. – нечаянно озвучила его мысли девушка.

– Наш. И счастливые мамочка и папочка будут ждать его появление в Дредфорте… Или ты куда-то засобиралась? – сковырнул больную тему бастард.

– Мне нужно будет уехать в Винтерфелл, – помрачнел Рамси, и складки на его лице сложились недовольным треугольником. Она это видела, и он снова широко улыбнулся, задумав, как ей показалось, что-то нехорошее.

– Попробуй, – развел он руками.

– Нет. Ты не понимаешь…

– Я понимаю, – вставая с кровати, говорил он все также спокойно и беззаботно, но Санса чувствовала знакомый холодок, пробежавший по коже. – что кто-то пытается сделать из меня дурака. А я не очень люблю, когда меня водят за нос, милая женушка.

– Ты не дурак, и должен понимать. – стояла она на своем. – Ты жив потому, что Джон считается с моими чувствами и желаниями. Если я потеряю свое влияние на Джона, пострадаешь от этого ты в первую очередь.

– Я тронут твоей заботой, – раскрыл он окно, впуская холодный воздух.

– Прекрати паясничать. Я поеду… – уверенно сказала она, и менее уверенно добавила. – Я поеду, когда живот будет заметнее. Я вернусь. Я просто хочу увидеться с братом.

– Какая горячая сестринская любовь. Аж тошно.

– Тебе не понять. У тебя же не было ни братьев, ни сестер.

– Был. Недолго. – медленно шел он в ее сторону. – Такой маленький парной поросеночек, которого я скормил собакам.

– Своего парного поросеночка ты тоже отдашь на съедение собакам? А может прострелишь из лука. Ах да… должна сказать. Бегать сразу он не сможет, а ты любитель стрелять по движущейся мишени. Какая жалость!