Околдованная ловеласом

На лице Чейз появилась странная полуулыбка, когда она осознала этот свой порыв. Алессандро тотчас сузил глаза. Чему она улыбается? У него возникло неодолимое желание узнать это.

– Так что с приютом? – Этим вопросом Алессандро заблокировал приятные мысли Чейз, вызвавшие ее улыбку.

– С приютом… – Чейз сделала уже знакомый ему вздох облегчения.

Угроза миновала, и Чейз начала описывать жизнь в Доме Бэт. Она улыбалась, рассказывая о женщинах, которые приходили в этот дом. Посвятила Алессандро в планы Бэт по реконструкции приюта. А потом сказала ему, что у него каменное сердце, если он решил снести приют (подумать только!) ради какого-то дурацкого торгового комплекса для людей, у которых денег куда больше, чем чувств.

Как профессиональный адвокат, Чейз не имела права на такие высказывания, но она не могла сдержаться.

Они вовремя прибыли в приют, и Алессандро сразу же определил свои возможности для инвестиций.

Большой дом в викторианском стиле явно нуждался в огромных денежных средствах для значительного ремонта. Однако место его расположения делало участок с приютом «жемчужиной», ожидающей грамотной, современной застройки.

Автомобиль въехал на территорию приюта, и по круговой дорожке они подъехали к дому.

– Это все досталось Бэт от родителей, – сообщила Чейз. – Здесь прошло ее детство. И хотя она превратила свой дом в приют, он все еще хранит для нее память о живших в нем людях.

В дверях дома их встретила сама Бэт, седовласая женщина лет шестидесяти. Выражение ее лица было хотя и настороженным, но приветливым.

– Некоторые из молодых женщин, что приходят к нам, оказывались в ужасном положении, – доверительно сообщила Бэт, когда они вошли в дом с простой, но очень практичной внутренней планировкой. – Чейз это знает.

– Да, проблемы такого рода не оставляют меня равнодушной, – откликнулась та.

Алессандро же либо молчал, либо подавал уместные реплики, когда ему показывали дом и знакомили с его совсем юными обитательницами, большинству из которых, беременным или с младенцами, просто некуда было идти, кроме этого приюта.

– Я стараюсь поддерживать их, даже заставляю заниматься, – поведала Бэт. – Ведь очень многие из девочек не видят больше смысла в получении образования, так как им, пятнадцатилетним, действительно очень трудно ходить на занятия, имея ребенка, о котором нужно заботиться. Многие из моих дорогих друзей – учителя и волонтеры – бесплатно дают им уроки, всячески помогают. Вот уж пример истинной добродетели человеческой!

Взгляды Алессандро и Чейз встретились поверх головы пожилой женщины, и его губы скривились в скептической, недоверчивой усмешке.

– В моем бизнесе я редко сталкиваюсь с людьми, наделенными подобным свойством натуры.

– Да, конечно, – согласилась с ним Бэт, печально покачав головой.

– Я лично прослежу за тем, чтобы ваш… вас переместили в подходящие место, – пообещал он, пропуская сквозь пальцы свои великолепные темные волосы.

– Это совсем не то. Не так ли, Бэт?

– Я, конечно, буду скучать по этому месту, – согласилась Бэт. – Вам это может показаться не таким уж важным, мистер Моретти, но этот дом, где я родилась, был единственным в моей жизни. Я никогда не покидала его, и мне невероятно трудно оставлять это место в поисках чего-то нового. Да, вот еще что, Чейз. Я намерена отойти от дел, как только мы переедем. Возможно, я найду для себя уединенное местечко где-нибудь на морском побережье… Только пока никому ни слова. – Затем она обратилась к Алессандро: – Я так понимаю, вы хотели бы посмотреть участок, мистер Моретти? Чейз рассказала мне о ваших грандиозных планах строительства элитарного торгового комплекса здесь.

– Да, и это принесет немалую пользу обществу.

Да, он делал деньги. Этим, собственно, он и занимался. Всегда и до сих пор.

Он был достаточно богат, чтобы не работать больше ни дня и быть в состоянии позволить себе то, о чем большинство людей могли только мечтать. Но только ли желание восполнить последствия «безответственных выходок» его родителей служило мотивацией для него?

Родители давно ушли в мир иной, да он их почти и не знал, потому что едва начинающим ходить малышом был предоставлен заботам череды постоянно меняющихся нянек, потребность в которых отпала совсем, когда они решили вопрос с сыном в пользу школы-интерната за рубежом.

Оба родителя Алессандро были представителями богатой элиты, а брак объединил семейные состояния, которые они быстро и безответственно промотали. Не испытывая никакого чувства долга ни перед кем, поддавшись умонастроению хиппи, они ради развлечения стали принимать наркотики, организовывали шикарные вечеринки, ездили по всему миру и покупали дома, которые оптимистично называли «коммунами», где люди могли бы «общаться с себе подобными».

Они погибли в результате несчастного случая на Карибах.

Алессандро, только-только закончивший университет, разобрался в делах семейного бизнеса, понял, в каком плачевном состоянии они находятся, и решил, что необходимо немедленно что-то предпринимать.