Около кота

– Гирхай… Я, наверное, сейчас скажу то, что тебе не придётся по сердцу… но река не вернётся в прежние берега. Я давно обо всём этом думаю… Понимаешь, дело ведь не в жуликах из Высокого Собрания. Как бы тебе это объяснить… вот представь, зима, стужа, ночь… идёт человек по дороге. Набрасываются на него разбойники, раздевают догола и оставляют замерзать. Кто повинен в его смерти? Да, конечно, разбойники. Они лишили беднягу одежды. Но не они напустили стужу. Так и в случае нашей не слишком-то хранимой Творцом Державы. Крикуны и жулики из всех этих Собраний – это как черви в трупе. Но черви заводятся только в мёртвом. И вот как ни обижайся на мои слова, но Держава была уже мертва задолго до Низложения. Я, как ты знаешь, ничего не имею против короля Хайсагурая-мау. Он, конечно, был не идеален, но был и далеко не худшим правителем. Просто изменилось время.

– Что же, собственно, изменилось? – хмыкнул гость. – Неубедительно пока что.

– Да всё изменилось, – твёрдо сказал господин. – В чём опора трона? Как все мы знаем – вера, порядок и сытость. Начнём с веры. Все мы принимаем Вероучение, но сам посуди – знать и умники из университетов давно уж смеялись над ним. И чем же отвечало Доброе Братство на эти, в общем-то, не слишком умные насмешки? Костром и дыбой, Гирхай. А у казнённых оставались родичи, и ненависть рождала ненависть. Это что касаемо высшего общества. А веру простонародья только совсем уж наивный может счесть тем самым Вероучением. Мужики не читают богословские трактаты, пресветлый! Извини, сорвалось. Мужики верят в Изначального Творца не больше и не меньше, чем в домовика, серую нежить и сестриц-лихорадиц. Мужики каждую седмицу ходили в храмы – это верно. Но напомнить тебе, что делали с теми, кто без уважительной причины пропустил три седмичные службы? Правильно, пороли. Ну и откуда тут взяться такой любви к Творцу, что за Него мужики взялись бы за топоры и косы?

– Но были же воистину верные, из всех сословий! – глухо произнёс Гирхай.

– Да, были, и сейчас есть, – согласился господин. – Но ведь вожди Собраний поступили хитро. Они не стали разорять храмы и запрещать веровать. Пожалуйста, надо тебе – ходи на седмичную службу, читай дома молитвы, это не запрещается – во всяком случае, пока. Новый Порядок всего лишь отменил принуждение. Низвергли из свода законов все уложения Врат, разогнали Праведный Надзор. Жестоко разогнали, не спорю, около сотни надзорных судили и казнили – но, откровенно говоря, для казни выбрали настоящую мразь, которая действительно растлевала арестованных девчонок, вымогала последний грош у бедняка, наслаждалась, пытая узников. Ну и скажи, при таком раскладе даже истинно верные – возьмутся ли за топоры? Собрания не покусились на основы, а Надзор уже всем давно был поперёк горла. Вот тебе и первая основа трона.

Он замолчал, то ли собираясь с мыслями, то ли просто переводя дыхание. А я решил, что обдумаю его слова позднее, сейчас же нужно было их просто запомнить.

– Теперь о порядке, – вновь заговорил господин. – Порядок – это когда каждый знает своё место, знает, что ему можно, а что нельзя. Но когда одним можно всё, а другим – ничего, это уже не порядок. Если Его Величество соизволяет втрое повысить налог на ввозимые товары, то купцам не шибко интересно, что в казне не хватает денег. Если граф на глазах у всей дворни насилует крепостную девку – мужикам не шибко интересно, что у него седина в одном месте и бес в другом. Если солдаты грабят мирное население в своей же стране – то ограбленным не шибко интересно, что солдатам нечего жрать, потому что интенданты воруют продовольствие, а воинские начальники зажимают положенное им денежное жалование. Получилось в Державе два порядка: один писаный в законах и уложениях Врат, а другой – который на самом деле. И государь, обязанный пред небом защищать первый порядок, на деле защищал второй. Ну, или, по крайней мере, не препятствовал. Как думаешь, сильно будут верны такому государю? Вот тебе и вторая основа.

Гость молчал, и мне даже через стенку показалось, сколь тяжёлым было это молчание.

– И наконец, сытость. Когда человек уверен, что у него всегда будут хлеб и жилище, всё его недовольство ещё может ограничиться только словами. Но когда в стране начинается голод, мало кто станет смиряться с Высшей Волей и рассуждать о том, что Творец не без умысла посылает нам то засуху, то наводнение. Когда у мужиков сгорают дома, они не утешают себя сказками об огненных змеях. Они идут к своему господину за помощью – за зерном, хотя бы и в долг, за разрешением рубить сосны в заповедном лесу, они просят уменьшить им оброк. А их называют бунтовщиками и вешают каждого пятого. Что начинается тогда? Правильно, огненный змей целует уже не избы, а графские замки. Вот тебе и третья основа трона. Неудивительно, что, лишённый всех трёх основ, трон оказался в воздухе. Но долго в воздухе не провисишь.

– В старые времена тебя бы за такие слова отправили на кол, – усмехнулся гость.