Окончательное Предложение (ЛП)

Мои глаза закрываются, пока я борюсь с желанием сделать глоток из своей фляги.

Не нужно пить каждый раз, когда люди говорят что-то, что тебе не нравится.

Мои руки дрожат на коленях.

Алкоголь не изменит твою реальность.

Я не стремлюсь ее изменить, а скорее справляюсь с ней. И все же, сколько бы глубоких вдохов я ни делал и что бы я себе ни говорил, слова Изабель отравляют мои шансы продержаться до конца трапезы без алкоголя.

Она угасала на наших глазах.

Кислота в моем животе пузырится при каждом напоминании о том, как сильно Лана страдала после моего ухода. Как она боролась за жизнь из-за меня.

Неужели ты действительно ожидал, что она будет двигаться дальше от одного дня к другому?

Нет, но я хотел для нее лучшего, чем я и мои проблемы.

Я достаю фляжку и делаю глоток, прежде чем спрятать ее обратно в карман.

Мой телефон вибрирует.

Айрис: Привет! Как прошел твой день?

Я: Примерно так же хорошо, как я и ожидал. Чем занимаешься?

Ее сообщение приходит через минуту после того, как Изабель приходит принять мой заказ.

Айрис: Смотрю, как Деклан готовит ужин.

Я: По крайней мере, у одного из нас сегодня будет домашняя еда.

Похоже, ты ревнуешь.

Может быть, потому что это так. Не к Айрис и Деклану как таковым, а к тому, как моя ситуация соотносится с их. Я знаю, что это неправильно. Меня тошнит от того, что я не рад за них. Но есть часть меня — та, которую я редко признаю, которая хотела бы иметь то, что есть у них.

Я хочу быть счастливым. Я так чертовски стараюсь, но как бы я ни улыбался, как бы громко ни смеялся, я всегда чувствую пустоту. Это холодное, подкрадывающееся чувство поглощает меня до поздней ночи, пока я не буду вынужден поприветствовать своего старого врага.

Зависимость.

Мой телефон пикает от входящего сообщения.

Айрис: Он только что обжегся, доставая хлеб из тостера, а затем продолжил ругаться на пяти разных языках.

Моя грусть рассеивается со смехом.

Я: Разве ты не должна ему помочь?

Айрис: Мы современная пара, Кэл. Он готовит. Я смотрю. Он убирает. Я тоже смотрю.

Я: Это ключ к успешному браку?

Айрис: Это и большой член.

Я задыхаюсь от резкого вдоха.

— Я подозревал, что это ты здесь сидишь, но хотел убедиться.

Я смотрю на Уайтта, чье тело отбрасывает тень на мой телефон. Его темные волосы выглядывают из-под фуражки помощника шерифа, задевая край воротника униформы.

— Уайтт, — мои зубы скрежещут.

Он наклоняет шляпу, как джентльмен, искушая меня сбить ее с головы.

— Я слышал, что ты вернулся.

— Алана сказала тебе?

Он качает головой.

— Ками.

Конечно, она сказала.

— Что тебе нужно?

— Просто подумал, что загляну и поприветствую тебя в Лейк-Вистерии.

Я вскинул бровь.

— Разве такое бывает?

— Все здесь хорошие люди.

— До тех пор, пока ты их не разозлишь, — ворчу я.

Нас прерывает треск полицейской рации Уайтта, и он быстрым поворотом ручки регулирует громкость.

— Кстати об этом… я хотел предупредить тебя, чтобы ты держался подальше от Аланы и Ками.

— Предупреждение? Как неоригинально.

Он наклонился вперед, крепко держась за кобуру.

— У тебя есть желание умереть?

— Нет, хотя я уверен, что ты с большим удовольствием пустишь мне пулю в лоб. В конце концов, ты не возражал против того, чтобы ударить меня в спину, как только я уйду.

Его глаза сузились.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебя и Алану.

— А что мы? — он даже не моргнул.

— Сколько времени тебе понадобилось, чтобы начать преследовать мою девушку?

— Она тебе не принадлежит.

Мои пальцы впиваются в мягкую плоть ладоней.

— Алана может быть твоей сейчас, но я всегда буду для нее первым во всех отношениях.

Первый поцелуй. Первая любовь. Первое разбитое сердце. Как бы Уайат ни старался, он никогда не сможет стереть нашу историю, даже после того, как я в последний раз покину этот Богом забытый город.

Когда он смотрит на меня, кажется, что он читает мою душу.

— Ты… ревнуешь?

— Ревную к тебе? Зачем? — бросаю на него неодобрительный взгляд.

— Это мой вопрос, — его губы изгибаются вверх, только разжигая мое раздражение, как раздувают пламя.

Приходит Изабель с бургером, спасая меня от Уайтта и его проницательного взгляда.

Я жестом показываю на свою тарелку.

— Если ты не возражаешь, я бы предпочел съесть свой ужин в спокойной обстановке, без твоей токсичной мужественности, воняющей здесь.

— Конечно. Рад видеть тебя, Персиваль, — он кладет шляпу.