Окончательный диагноз

В очередной раз трамвай повернул вправо. Здесь уже дома пониже, улица поуже, людей вроде поменьше. До дома совсем близко, всего-то пять остановок. За целой чередой больниц начнется промзона, а дальше, уже совсем на окраине, островки бетонных чудовищ — человеческих муравейников. Грязно-серых, неприглядных, но тем не менее густо заселенных двуногими существами, по странной прихоти считающих себя людьми.

Жители промышленных окраин, когда-то ютящиеся в прогнивших бараках, озлобленные на весь белый свет, они, даже сменив жилье на вполне поначалу пристойное, очень быстро превратили некогда стройные, устремленные ввысь высотки в подобие прежних грязных бараков. Люди принесли с собой не только привычный, устоявшийся, какой-то временный быт, но и отношения с бесконечными скандалами, драками, нередкой поножовщиной.

Лена ненавидела район, где пришлось жить, но вот только изменить ничего не могла. Чтобы сменить квартиру, нужна была доплата, а свободных денег не ожидалось даже в отдаленной перспективе. После нескольких дней, проведенных с Олегом в его благопристойном центре, она с содроганием возвращалась к себе.

Телефон лихорадочно затрясся в сумочке, как обычно, не вовремя. Мобильник, по обыкновению, куда-то запропастился, но упорно продолжал истошно взывать к хозяйке. Наконец выуженный из сумочки, он оказался в руках Лены. Взглянув на дисплей, Лена разочарованно нажала зеленую кнопку. Вызывала Юлия.

— Здравствуй, Юленька! — приветствовала Лена.

— Привет, Лен! Ты уже дома? — в трубке раздался до неприличия счастливый голос подруги.

— Нет, только подъезжаю, а что ты хотела?

— Всего-навсего узнать, какие у тебя планы на вечер.

— Никаких! — пожала плечами Лена. — Сейчас отосплюсь и засяду читать или телевизор посмотрю. А что, у тебя есть какие-нибудь предложения?

— Да! Сегодня закрытие фестиваля, и я уговорила Никиту сходить на это мероприятие.

— Молодец! Рядом с тобой он все больше возвращается к нормальной человеческой жизни. Сейчас он где? На работе?

— Нет! Мы проспали! Только сейчас собирается, но к вечеру вернется. Я хочу и тебя соблазнить!

— Не знаю, Юлия, вдруг я вам помешаю?

— О чем ты говоришь! Хватит тебе сидеть затворницей! Повеселимся, потанцуем, фейерверк заявлен потрясающий! Мы за тобой в восемь заедем. Устраивает?

— А Никита не будет против?

— Он не против, а, наоборот, за! Вот, потягивается, лежебока. Сам не работает и мне не дает! Мы и Андрюшку с собой берем. Пока у него будут силы, погуляем, а там видно будет. Ну, ты согласна?

— Да, заезжайте, я буду готова к восьми, — согласилась Лена.

Отвратительно коричневая железная дверь подъезда, грязный лифт, неторопливо поднявшийся на пятый этаж. Хлипкий непослушный замочек. Желтый потертый ключ. Прохлада прихожей. Родной, невыветривающийся запах кофе, тянущийся с кухни. Знакомо скрипнувшая половица. Старенькое кресло возле дивана. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь уныло зеленые шторы. Приоткрытая балконная дверь. Древняя раскладушка на балконе. Бормотание радио на кухонном столе. В очередной раз вздрогнувший холодильник. Все еще капающий кран на кухне. Ржавое пятно в раковине, там, где падают неустанные капли. Забытая на столе чашка. И одиночество. Привычное и бесконечное.

Стараясь избавиться хоть на время от тягостного чувства, Лена решительно направилась в ванную, нетерпеливо сбрасывая с себя одежду. Горячая, насколько только можно выдержать, вода тугой струей ударила в белоснежный фаянс. «Так, соли не жалеть! И пены! Главное — это много, очень много пены!» — думала Лена, глядя, как пузырится, взбиваясь, белоснежное ароматное облако. Босым ногам было неуютно на кафельном полу. Лена нетерпеливо переступила и нашарила сбившийся в сторону коврик. Пока вода наполняла ванну, она все же решила вернуться в комнату и взять с дивана недочитанную книгу Северина. На твердой глянцевой обложке на фоне водопада красовался высокий сильный мужчина в набедренной повязке, держащий за руку хрупкую темноволосую женщину. Зная, о чем и как пишет Северин, Лена никак не могла понять, что заставило художника разместить на обложке изображение, совершенно не отражающее суть книги.

Горячая вода, наконец, приняла ее. Пена окутала тело. Лихорадочные мысли начали понемногу успокаиваться. Олег, только он остался в сознании. Читать Лена так и не смогла. Она всю жизнь мечтала о семье, о чутком и внимательном муже, но все шло наперекосяк. Мужа так и не нашла, семью не завела, даже в собственной квартире какой-то постоянный кавардак. Шторы эти противные…

Олег… он с таким теплом отнесся к ней, окружил нежностью и заботой, закружил голову красивыми словами и… пропал. Да, он позвонил ей вчера, обещал вернуться через три или четыре дня. Сослался на срочную и очень важную работу. Вот только правда ли это?