Окопники

Слева — немецкий танк. У его борта склонился фриц. Он как бы собирался стянуть разорванную гусеницу. Иван даже вздрогнул от такой неожиданности.

Но и танк, и немец были мертвы. Из-под гусеницы выглядывала голова русского солдата с высунутым языком. Чуть дальше — ятрышник. Уцелел же! Стоит, как пшеничный стебель с пурпурным, словно облитым кровью, колоском. Стоит, как огрех на косовице.

Иван смотрел на все это: на трупы, на расплющенное тело солдата, на скрюченного с разорванным животом курсанта, как на нарисованное художником мертвое полотно. Это было настолько невероятно, что уже не воспринималось человеческими чувствами.

Есть какой-то момент утомления, когда человеку становится все равно. Бомбят? Пусть бомбят. Огневой налет артиллерии? Ах, пусть…

Высоко в синеве режут клином небо журавли, а над ними, еще выше, точно также треугольником, летят бомбардировщики. Обе стаи, не мешая друг другу, расходятся в стороны.

— Пи — иить! — стонет Иван и ползет в поисках фляги с водой. Дотягивается до мертвого сержанта. Возле него сумка, из которой выпали письма. Потрогал висевшую у него на поясе фляжку. Она была пустой. Иван в изнеможении повалился на спину, отчаянно завыл:

— Пии — и-иить!..

Между' небом и землей, растертой гусеницами танков, высел на серебряной нитке жаворонок. Трель его, трепещущая, живая вещала о торжестве жизни. Раненый среди мертвых слушал его песню и, казалось, мертвецы молчат, чтобы не нарушить трели жаворонка…

Весь курсантский полк ушел в вечность, но — не в забытье.

… В селе Васильевка на фронтоне Дворца культуры — мемориальная доска. На ней золотом высечено:

«Здесь стоял насмерть отдельный Грозненский курсантский полк».

Защитники Сталинграда дрались там, где, казалось, драться было невозможно, стояли так, как не стоял, пожалуй, никто.

О них потом сложили песню:

Есть на Волге утес,

Тот утес Сталинградом зовется…

При пленении Паулюса Шумилов спросил:

— Какие мотивы послужили к сдаче оружия сейчас?

На что Паулюс убито ответил:

— Мы не сложили оружия, мы выдохлись, дальше драться не могли.

Писатель Жан Ришар Блок в обращении по московкому радио к соотечественникам с нескрываемой радостью сообщал:

«Слушайте, парижане! Первых трех дивизий, которые вторглись в Париж в июне 1940 года, этих трех дивизий — 100–й легкопехотной, 113 и 285 — пехотных — не существует больше! Они уничтожены под Сталинградом, русские отомстили за Париж. Русские отомстили за Францию!»

ЭМИНОВ Сеитумер Гафарович

С. Эминов — поэт, прозаик, переводчик — родился в 1921 году в селе Албат — ныне Куйбышево Бахчисарайского района в Крыму.

В 1939 году, окончив 10 классов средней школы, работал в редакции районной газеты «Ударник». Сначала в должности литсотрудника, а затем ответственного секретаря и редактора газеты.

В 1941 году Сеитумер Эминов добровольно ушел на фронт. Воевал в рядах защитников Одессы, Севастополя, в 8–ой Особой десантной бригаде в Новороссийске и в партизанских отрядах Крыма.

Награжден орденами и медалями.

Позднее окончил Среднеазиатский государственный университет.

С 1976 по 1982 год — редактор отдела художественной литературы имени Гафура Гуляма в городе

В 1944 году был репрессирован. Ташкенте. Здесь вышли его четыре оригинальных и две переводных книги. В том числе роман «Волею рожденные», перевод романа «Священная кровь». Затем изданы в разных издательствах более десяти книг на русском и татарском языках.

Член Союзов писателей и журналистов.

* * *

ЛЮБОВЬ МОЯ, РОДИНА…