Оковы Души

Конклав пытался открыть портал в свой родной мир, но оказалось, что когда теург перенес сюда храм, он привязал их к Плану Теней. Жрецы также обсуждали возможность побега, чтобы рассеяться и попытать удачи на сумрачных равнинах. Но никто не мог пройти больше двухсот шагов в любом направлении — путь дальше закрывало незримой стеной. Теург надежно привязал их к единственному миру, к одинокому храму на клочке темной земли шириной в расстояние выстрела из тяжелого арбалета. Жрецам оставалось только ждать своей очереди на бойне. Айнон знал, что теург хотел увидеть, как они умрут, умрут с ужасом и безверием в сердцах.

Сначала Дес и другие демархи пытались остановить натиск дракона силой оружия и заклинаний. Но их чары и оружие бессильно отскакивали от чешуи зверя. Змий старался никого не убивать, но жрецы были бессильны остановить существо. Перед драконом растекалась столь мощная волна ужаса, что при его приближении съеживались даже старшие члены конклава.

Каждый день дракон беспрепятственно покидал храм, зажав в когтях одного жреца, и со временем демархи осознали свою беспомощность. Их вера не просто слабела — она уже почти исчезла. Айнон ясно видел это. Дес думал, что жрецы могли бы покончить с собой, чтобы не страдать, наблюдая за приближением неминуемой гибели, если бы это не претило их клятвам. И они наблюдали, все каждый день ждали возвращения дракона и нового жуткого приговора. Демархи не пытались понять речь рептилии. Все и так было ясно. Дракон говорил имя Кессона Рела и обреченного.

Тридцать пять уже забрали. На следующий день дракон придет за тридцать шестым. А после этого останутся только члены конклава.

Кессон припас самые лакомые кусочки напоследок.

Айнон в одиночестве сидел в келье для медитаций. Другие жрецы разбрелись по храму в ожидании кончины. Кто-то спал, кто-то молился, кто-то бесцельно бродил кругами. А Дес, не готовый сдаться и поверить, что Бог Теней бросил их беспомощными на забаву теургу, искал видения. Он был провидцем Конклава Демархов, и его вера не дрогнула даже сейчас. Наверняка Бог Теней даст возможность спасти хоть кого-то из своей паствы.

Айнон направил свое сознание внутрь, ища самую суть, и сделал свой разум открытым сосудом.

И его тело содрогнулось — так внезапно Дес начал видеть.

Крылья били во тьме, на змеиной чешуе выступали усыпанные зубами рты, Кессона Рела окружали тени, души парили над болотом. Айнон чувствовал движение и понимал, что видит, как через него проходят миры и времена. Там, в другом времени, он вновь узрел болото, оно стало больше и мрачнее. В нем стояли два человека — один высокий, лысый, с плотью, подобной плоти Кессона Рела, с истекающим тенями мечом из черной стали и второй — пониже, одноглазый и с двумя клинками. Провидец ощутил, что они тоже служат Богу Теней. Вместе эти люди встретились лицом к лицу с драконом — тем самым драконом — но огромную рептилию окутывали не только тени, но и…

Айнон испуганно дернулся и вышел из видения. Кожу покрывал липкий пот, а дышать было тяжело. Дес понял цель бога, и она его ужаснула.

Кессон Рел не был еретиком. Как и жрецы Зала Теней. Оба служили одному божеству, и, как и думал Айнон, бог решил выяснить, кто из его слуг сильнее. Но выбор был не между Кессоном Релом и демархами храма, а между теургом и двумя людьми из видения Деса.

Айнон и остальные жрецы должны были сыграть роль в подготовке сцены для соревнования. Они были еще одним испытанием для Кессона Рела. Союзниками двух людей из видения. Откровение ошеломило провидца. На крошечный миг, лишь на миг, он даже почувствовал себя преданным своим богом.

И все же Айнон помнил образ окутанного тенями дракона.

Вздохнув, жрец покорился судьбе. Люди веры всегда должны страдать, а многим выпадала еще худшая участь, чем им. К тому же Дес найдет немного удовлетворения в понимании, что он умрет на службе замыслу бога. Сначала нужно поговорить с другими демархами, убедить их в том, что они должны сделать. Жрецам не понравится то, что он потребует, но они все равно подчинятся. Он был Первым Демархом конклава, и это был единственный путь.

А после того, как Айнон поговорит с единоверцами, ему нужно будет поговорить с драконом.

Внизу Фурлинастис видел храм. Прямоугольник из мраморных плит и покрытых желобками колонн одиноко стоял на пустынных равнинах. Пока дракон проносился в темном небе по широкому кругу, немногие люди, бывшие снаружи храма, в ужасе бросились внутрь.

Фурлинастису страх людей доставлял мало удовольствия — даже этого лишил его гнев. В тридцать шестой раз он, скрежеща зубами, боролся против поработившего его заклинания души. И в тридцать шестой раз не смог одолеть принуждение. Заразившая душу дракона крохотная частичка души Кессона Рела вынуждала его следовать приказу.

Фурлинастис взревел от бессильного гнева, по спирали спускаясь к храму. Продолжая бороться, но продолжая быть в подчинении, он сел и погрузил когти в мраморные ступени, распахнул огромные бронзовые двери и произнес во тьму приговор.