Оковы огня. Часть 2

Как только последний камень занял положенное ему место, по воздуху над печатью прошла дрожь. Загудело. Вдалеке, за горами, послышался гром, словно от удара молний. Но Эверард знал – это запускались остальные печати. Теперь измерение демонов, их тюрьма, надёжно отрезано от всех остальных миров. Это стоило огромных трудов Роду, всем лучшим умам Империи и ему лично. На всё ушло больше полугода непрерывной работы, но цель была достигнута, и как минимум в ближайшую тысячу лет им не грозило новое вторжение. А что будет после – это задача для грядущих поколений. И он, Эверард, заложит для них максимально прочный фундамент.

– Теперь-то мы можем вернуться? От этих стариков мне не по себе, – подал голос Николас, младший из принцев. Он с опаской бросал взгляды на магов, собравшихся за пределами печати. Там были и люди из Академии, и несколько генералов Гвардии Императора, и, что особенно напрягало принца, пара десятков старейшин Рода, от которых расходилась такая аура силы, что все остальные разумно считали держаться от них на почтительном расстоянии.

– Что, тебе так не терпится поскорее обняться свою жену? – Георг с усмешкой взглянул на брата.

– И, я считаю, из здесь присутствующих я не один такой.

– Мы пока что только помолвлены, – спокойно сказал Эверард, не отрывая взгляда от переливающихся камней на наручах, но братья смогли уловить в его голосе довольные нотки.

– Ну, не сегодня завтра. Это сути дела не меняет. Да и старики с этими картами звёзд и вычислением благоприятных дат вроде бы поуспокоились. Всё решили, не иначе. Так что теперь очередь за тобой, братец. – Николас заговорщически подмигнул Георгу, а тому только и оставалось что в раздражении покачать головой.

Эверард в последний раз сверился с показаниями артефактов и, убедившись, что всё работает как и должно, быстрым шагом направился к группе старейшин. Пора отчитаться о проделанной работе и отправиться домой. В груди уже разливалось тепло от предвкушения долгожданной встречи – они не виделись месяц, – и на лице его мелькнула улыбка. Он надеялся, что время обратного пути пролетит незаметно.

***

Она чувствовала примятую траву под собой, ощущала натяжение платья, белого, как и расстеленный плащ, на котором сидела, чувствовала дуновение ветра, слышала шёпот людей где-то в глубине парка. Да и волосы, наверное, не стоило так высоко забирать – на затылке пара прядей выбилась, и теперь они ехидно щекотали шею. А на платье останутся следы от травы? Вроде бы не должно. Хорошо, что тётя настояла перед выходом захватить с собой хотя бы плащ, «если драгоценной племяннице сегодня ни в жизнь захотелось быть всей в белом.» А ведь тётя опять отправится в архивы Рода, доступ куда ей разрешил сам Патриарх с, как подозревала Изабелла, планами довольно корыстными.

– Сосредоточься. Что-то ты сегодня сама не своя, никак о женихе призадумалась? – Раздался насмешливый голос Престола.

Изабелла распахнула глаза и в притворном гневе уставилась на расположившегося в тени деревьев старика. Он, разодетый ей под стать в белое с золотом, сидел широко улыбаясь, на скамье из белого мрамора.

– И вовсе я не о нём думала. – Она вздёрнула подбородок.

Смотреть на ухмыляющегося Престола не было сил. Где же его достоинство?! Стоило ей прийти в Храм Светлейшего, как Его Святейшество тут как тут – стоит, улыбается. И улыбка эта становилась день ото дня всё шире и шире. Если бы не необходимость научиться управлять доставшимися ей силами и дар Воли, таки открывшийся у неё после всех испытаний, она бы и на километр не приблизилась к этому месту, сидела бы дома и книжки читала, да руководила бы реконструкцией – они решили объединить два особняка галереями. Подумав об Эверарде, она почувствовала дрожь и разливающееся внутри тепло.

– А говоришь, не думала. Глаза-то как заблестели. Эх, молодёжь…

Этими самыми глазами она на него и сверкнула. Но всё-таки решила сосредоточиться: несколько раз у неё уже получалось подчинить обе силы, и сейчас нужно постараться закрепить успех.

Она подняла левую ладонь и отметила, что практически привыкла к увивающимся по руке тонким розоватым шрамам, которые, как бы ни бились целители, не проходили, – становились меньше, но полностью исчезать отказывались, и если бы они были только на руке… Она остановила себя. Не сейчас.

Над ладонью постепенно сформировался язычок прозрачного пламени в пару сантиметров и чуть меньший сгусток багрового дыма, трепещущий на лёгком ветру. Они сблизились сперва осторожно, но через пару мгновений сплелись, формируя уже вполне видимое, хотя и прозрачное, как лёд из чистейшей воды, лезвие с извитыми капиллярами внутри.

– Вот, молодец, – сказал Его Святейшество, но Изабелла этого уже не услышала.

Сердце в груди ударило радостно, но не от успеха, а от предвкушения. Лезвие, полностью послушное её воле, рассеялось, а Изабелла поспешила натянуть на руку длинную, до локтя, перчатку из белого атласа и затем устремила взгляд своих изумрудных глаз вверх, в ясное небо, где пока ещё вдалеке виднелся в ореоле синего свечения силуэт. Она улыбнулась.