Оковы призрачных вод (СИ)

— И не помню, что потом. Возможно, я… уплыл. Но не совсем. Она как-то снова поймала меня. Помню точно, что она была в ярости. И вот тогда она снова взяла свой нож и прямо его лезвием обрила мне волосы. Все. Это я помню. Когда тебе сбривают все волосы — такое не забывается. А потом принесла этот свой ужасный пистолет для пирсинга, и стала колоть. Колола и колола, бесконечно вгоняя сталь под кожу. Не поверишь, но я считал. Только очень быстро сбился со счета. Где-то после тридцатого или тридцать второго прокола. Потом насчитал еще шесть и… Дальше не помню уже совсем ничего. Пока не пришел в себя в этой комнате. И я понятия не имею, как ты нашла меня.

Эйтлинн вздохнула:

— Ты прислал фетч. Не знаю, как у тебя получилось, но он пришел по адресу. Она чего-то хотела от тебя? Или просто решила так наказать?

Он пожал плечами:

— Кажется, она что-то говорила… про Авалон, что ли. Будто мы должны… уступить им Авалон, который не принадлежит нам по праву. Только кто такие «они», где тот Авалон и при чем тут я?

— Любопытная религия.

Конечно, сбивчивый рассказ Нёлди прояснял далеко не все. Викканки, вне сомнения, были весьма неплохо подкованы и, несмотря на парочку досадных промахов, знали, что делали. Вопрос: откуда? Начитались в старинных гримуарах, получили откровение от своих, скорее всего, несуществующих богов или… Или кто-то из фейри просто слил им информацию? Возможно, конечно, тоже не добровольно.

— Это все, что ты хотела знать? — несмело осведомился Нёлди.

— Нет, — решительно мотнула головой Эйтлинн. Оставался еще, по меньшей мере, один, самый важный вопрос, и его следовало задать напрямик, без обиняков. И надеяться, что никс не сможет соврать ей под гейсом. Она попробовала припомнить, как формулировал его Киэнн. — Знаешь ли ты, кто похитил моего сына Ллевелиса Дэ Данаана и где он сейчас?

Глава 17. Кровь на улицах Чикаго

Роуз Паттерсон жила в чикагском Беверли Хиллз, в квартале от лютеранской церкви Святого Иоанна Богослова. Ее третий муж (ныне покойный, как и четвертый) решил перебраться сюда из Голд Кост после внезапной смерти малолетней дочери. Его дочери от первого брака, разумеется — сама Роуз так и не подарила мужу ребенка. Что поделаешь: он был слишком стар, она — слишком молода, чтобы обременять себя такой ненужной обузой. Кроме того, бурная юность и четыре аборта тоже не прошли так уж бесследно. Роуз всегда была достаточно неглупа и уж точно не собиралась рожать от какого-нибудь полунищего дальнобойщика. Ныне, пресытившись вниманием мужчин и лишь изредка позволяя себе интрижку с богатым вдовцом преклонного возраста, Роуз вела размеренный, степенный образ жизни в компании двух мальтийских болонок и розового какаду. Как говорится, хочешь выйти замуж — лучше заведи себе собаку, свинью и попугая. Ну, без свиньи Роуз решила обойтись — о том, какими свиньями обычно бывают мужики она и без того была осведомлена наилучшим образом.

А уж от кого миссис Паттерсон научилась держаться и вовсе подальше — так это от молодых прохвостов, которым только и нужно, что откусить побольше шмат от твоей чековой книжки. Нет уж, этим она сыта по горло! Не на ту напали. Когда женщине уже немного за сорок… ну хорошо, хорошо, немного за пятьдесят, зачем быть таким грубым? Ох, ну, собственно, какая разница? В любом случае, на свете есть много куда более ценных и приятных вещей, чем сомнительные забавы в койке.

Вставала Роуз Паттерсон обычно поздно, ближе к полудню. Бессонницей она не страдала и даже могла себе позволить чашечку горячего кофе с медом, сливками и выдержанным кальвадосом на ночь. Сегодня она, пожалуй, поспала бы и еще чуточку подольше, если бы Лаки и Ромео не затеяли возню прямо у нее в постели. К тому же Лаки, похоже, куснула бедняжку Ромео, и он пришел к хозяйке жаловаться. И скулил до тех пор, пока Роуз наконец не встала и не покормила его сладостями. Негодник, всем им одного нужно.

Роуз скромно позавтракала яйцами пашот с тостом (фигуру все же нужно беречь), понежилась в ванной и, вернувшись в спальную, села перед зеркалом и неспешно отвинтила крышечку с флакона увлажняющего геля-эссенции, намереваясь всерьез заняться утренним туалетом. В этот момент внизу мелодично пропел дверной звонок и, как обычно, вслед ему гаркнул Винсент: «Не подаем!» Умная птица. Конечно, Роуз не собиралась идти открывать. Наверняка какие-нибудь вшивые торговые агенты. Обнаглели.

Почти сразу же, в унисон обоим, запиликал телефон. Какого дьявола? Миссис Паттерсон помедлила и, после третьего звонка, все же ответила.

— Привет, Рози, — проговорил довольно приятный мужской голос.

— Ты кто? — Миссис Паттерсон сердилась. Что за фамильярность, в самом деле? — Тебе чего надо?

— Не помнишь меня, Рози? — с подчеркнутым огорчением проговорили на том конце линии. — Ну как же так, сладенькая? Неужели моя маленькая баночка с абрикосовым мармеладом совсем позабыла меня? А я в гости. Давай, встречай.

Роуз вздрогнула.

— Кен? Какого хрена ты приперся сюда восемь лет спустя?

— Всего семь, пупсик! Ну хорошо, может быть, семь с половиной.