Оковы прошлого

Приятные воспоминания немного разрядили обстановку. По-дружески положив ладонь на руку Альбана, отец Эрик сказал:

— Хочу дать вам совет: перестаньте играть в детективов и копаться в этой старой истории. Идите своим путем, не надо оглядываться на прошлое, это не сулит ничего хорошего.

После этих загадочных слов он едва заметно перекрестился и пошел прочь. Альбан и Коляʹ обменялись недоуменными взглядами и вышли из церкви.

— Вот вам и современный священник! — пробормотал Коляʹ. — Он уже не носит сутану, но строго блюдет тайну исповеди. Приехать в Гавр и ничего не узнать — есть из-за чего расстроиться!

Узнав, что Альбан при содействии сестры Давида выяснил, где обретается отец Эрик, Коля примчался из Парижа, чтобы вместе с братом посетить священника.

— Мне казалось, что тебе нет дела до семейных секретов, — заметил Альбан.

— Сначала так и было, — подтвердил Коля. — Бумаги, которые дети нашли в бумажнике отца, нагнали на меня тоску. И мне было неприятно видеть, как Жо расстраивается, когда ты пристаешь к ней с расспросами. Но потом я поймал себя на том, что все время думаю об этой истории. Теперь я тоже хочу знать правду.

Альбан посмотрел на часы.

— Время обеда. Вернемся на «Пароход» или пообедаем здесь? Помнится мне, что на улице Сен-Адресс есть симпатичный ресторанчик.

— Поедем лучше домой. Мне не терпится посмотреть, что уже сделано.

Дойдя до припаркованного неподалеку сиреневого «твинго», Коляʹ сказал уже намного веселее:

— Ты до сих пор разъезжаешь на этой развалюшке? Вы — прекрасная пара, честное слово! Надо будет сфотографировать вас вместе на Нормандском мосту! Величие и упадок…

Коля начал извиняться за бестактность, но Альбан сделал ему знак замолчать.

— Согласен с тобой, рядом с «Аэробусом» я выглядел куда презентабельней. И все-таки я рад, что у меня есть эта машина. С такими тратами на ремонт я не знаю, когда смогу позволить себе другую.

По пути домой они пытались отыскать тайный смысл в словах отца Эрика. Под «ложью во спасение» могла скрываться тысяча самых разных вещей. Что такого мог сделать Антуан, чтобы отправиться искать утешения у священника? Антуан, который очень редко бывал в церкви?

— Простая житейская ложь не помешала бы ему уйти с миром, — заключил Коля. — Тем более если это была ложь во спасение.

— Может, он сделал что-то, о чем не мог рассказать Жо? Но и молчать было для него невыносимо?

— Или, наоборот, рассказал об этом Жо, и та предрекла ему адские муки! Ты ведь ее знаешь! Всеми этими предсказаниями и предрассудками она могла еще сильнее его напугать.

— Это не объясняет, почему никто не хочет об этом говорить. Они ведь никого не убивали, в конце-то концов!

— Будем надеяться, — вздохнул Коля. На этот раз он не шутил.

Альбан посмотрел на брата. Мрачный тон, которым это было сказано, его удивил.

— Мы ведь говорим об Антуане. Об Антуане! Думаешь, он мог быть убийцей?

Коля выжал из себя улыбку.

* * *

Жозефина сидела в кухне «Парохода» в своем любимом ротанговом кресле. Валентина положила туда еще больше подушек.

— Я пока еще не инвалид, — возмутилась пожилая дама, когда Валентина в третий раз попросила ее не вставать.

— Нет, конечно, но сегодня все по хозяйству делаю я! Мне пора привыкать к плите и кастрюлям.

— Твоя правда. Ты должна чувствовать, что это твой дом, иначе Софи так и будет обращаться с тобой, как с гостьей.

Валентина расхохоталась. Она была счастлива, что они с Жо так хорошо понимают друг друга. В бабушке Альбана она с самой первой встречи обрела надежного союзника.

— Вы уже выбрали имя? — спросила пожилая дама.

— Это одна из самых любимых тем. Девочку я хочу назвать Агатой или… Жозефиной.

— Могла бы придумать что-нибудь посовременнее… Не забывай и об уменьшительном имени! Жозефину станут звать Жо, Жожо…

— Зато имя Жо всегда будет ассоциироваться с вами! Из мальчишеских имен нам с Альбаном нравятся Шарль и Жюльен.

— В общем, исконно французские имена.

— Альбан тяготеет ко всему классическому.

— А ты предпочла бы, чтобы он не был таким серьезным? — лукаво спросила Жо.

— Я хочу, чтобы он никогда не менялся. Я люблю Альбана таким, каков он есть. Ну, разве что за исключением одной черты — он не умеет делиться своими переживаниями и проблемами. Если что-то его беспокоит, он держит это в себе.

— Ты думаешь, у него много забот?

— Сейчас? Конечно. Ремонт, задержка с выплатой страховки, необходимость пройти обучение, если он действительно хочет получить должность директора аэропорта… Об этом мы не раз говорили, но я же вижу, что есть еще что-то, о чем он умалчивает.

— Невозможность летать — рана, которая нескоро зарубцуется. Этой печалью он ни с кем не может поделиться.