Окраина

Сколько вывесок, надписей для мелких предпринимателей, для всех этих портных, владельцев лавочек с колониальными товарами, трактирщиков, фабрикантов, национальных управляющих! Все они обновляют свои «фирмы», все хотят внушить ошеломленным прохожим, что о пошиве брюк, дамского белья, о продаже маринованных огурцов и о производстве мармелада цвета говядины уже нет нужды извещать на чужом языке. Директор гимназии появился на первом собрании, устроенном в зале соседнего кинотеатра, учеников набралось столько, что пришлось разбить их на две смены. Все хотят учиться, получать образование, приобретать знания. Директор — низенький, под подбородком у него галстук-бабочка в крапинку, чистый муравей Ферда из сказки! По залу прокатывается шепот: «Шериф пришел!» Франтишку стало ужасно смешно. Страстный читатель ковбойской литературы, он никак не возьмет в толк, с чего это все во что-то играют. Дома доктор Студничка — в солдата воображаемой армии, здесь этого «мотылька» называют шерифом… Впрочем, все, видимо, идет по правилам, все так и должно быть. Вон и этот трубач зовет под знамена… гуситов{13}, чешских братьев, будителей{14}. Будто сговорились, будто знакомы между собой. А ведь сердечку Франтишка следовало бы раздуваться от гордости, ибо здесь, на этом собрании, его назвали учеником гимназии, гордо несущей имя президента Бенеша, который — в сотнях километров от родины — сделал для нее так много{15}, так много… Как жаль, что наш юный читатель «Ранчо у Сломанной подковы» не в состоянии должным образом прочувствовать и оценить это обстоятельство! Может, это придет со временем, может, поймет он тогда все. Для этого у него есть все данные. Прага пока еще революционна, еще переполнена советскими воинами. Правда, в некотором отношении она, увы, с самого начала малость отстает. Например, нет у нее фотодокументов о высадке союзников в Нормандии, и она не может предъявить ничего касательно операций Монтгомери в Африке. Зато в классе все — великие стратеги, все знают кучу увлекательных эпизодов. Война — сплошное огромное приключение, и побеждает тот, у кого есть жевательная резинка и плитки шоколада от ЮНРРА. Никто не говорит «спасибо» — говорят «thank you», говорят «о’кэй». Все хотят быть похожими на славных веселых парней в хаки. Теперь или никогда. Начинается большая игра маленьких детей. Дорога в избранный лагерь лежит через «Типперери»[5]. В Прагу приезжает генерал Эйзенхауэр. По классу ходит листок. Пусть подпишутся те, кто пойдет встречать его; это будет поздно вечером. Франтишек прикидывает время — ничего у него не получается. Он не знает, когда отходят вечерние пригородные поезда — поезда теперь вообще плохо ходят. Юные энтузиасты передают список классной руководительнице — в списке нет фамилии Франтишка. В диалоге с классной руководительницей Франтишка охватывает паника.

— Я… я не знаю, как тогда доберусь домой…

— Но вы не один живете за городом.

(За городом живут еще: Вытасил — сын владельца пекарни, Веселый — сын управляющего государственным имением, Зима — сын генштабиста.)

— Что ж, отлично, больше времени останется вам на приготовление уроков…

Класс корчится от смеха. До чего запутанная ситуация, а ведь сначала все было так просто… Франтишек стоит как дурачок. В отличие от других, от всех этих славных, веселых мальчишек и девчонок, он воспринимает выканье учительницы в лучшем случае как дикую нелепость, в худшем — как особо рафинированную форму насмешки. Еще немного, и у него — для спасения ситуации, для успокоения класса — сорвалось бы: ладно, чего там, я не взрослый, чтоб со мной на вы… Но он не совсем уверен, что это самый верный способ пресечь насмешки, а заодно подтвердить свою принадлежность к нации Хельчицкого{16} и верность Бенешу, который — как Франтишек узнал недавно на собрании в кинотеатре — сделал для него так много, так много, что он, Франтишек, становится все бо́льшим и бо́льшим должником сего великого кредитора. И он предпочитает молча сесть на место и сложить книги в портфель, тем более что как раз звонок. И думает Франтишек теперь только о том, как через два-три часа будет плавать в лодке из барреля, которую даст ему Йирка Чермак, по мирной глади лягушачьего пруда в своей деревне. Но прежде ему, конечно, придется пройти сквозь строй одноклассников, готовых встречать генерала Эйзенхауэра, и чувствовать на спине взгляды «правильных» учеников и классной руководительницы, которая скоро, очень скоро потребует от него справку о том, что он участвовал в праздновании Первого мая у себя в деревне. Впрочем, легко сказать «скоро», говоря о прошлом. Быть может, это рассуждение справедливо и в отношении классной руководительницы, но она действительно довольно быстро сориентировалась в то сложное время.