Октавия

Впереди на дороге послышались звуки охотничьего рожка - и тут же мимо промчалась Арабелла на разгоряченной лошади, чуть не затоптав по пути Гэрриет с детьми.

По мере того, как кавалькада углублялась в долину, над черными полями стая за стаей взлетали потревоженные голуби.

- Поехали за ними, - предложила Гэрриет детям.

Однако, вернувшись к машине, они обнаружили, что исчез Севенокс. Гэрриет так и ахнула. Вероятно, он каким-то образом просочился через неплотно закрытое окно. Ей тут же представилось самое страшное: Севенокс гонится за овцами, выскакивает на дорогу и попадает под машину или под конские копыта.

- Надо скорее его разыскать! - Она затолкала детей в машину, нажала на газ - и они помчались догонять охотников, которые уже успели скрыться за деревьями.

Следующие полчаса они бестолково колесили по узким проселочным дорогам, с трудом разъезжаясь со встречными автомобилями. Несколько раз они чуть не попали в аварию, потому что Гэрриет приходилось все время отвлекаться от дороги и высматривать Севенокса.

Между тем охотники так же бестолково околачивались на обочине: гончие никак не могли взять след. Потом первая сука подала голос, и тут же залаяла вся свора, будя эхо на окрестных холмах. “Та-та-та-та!” - печально, словно жалуясь, запел рожок, и все охотники на лошадях разом метнулись на другую сторону дороги. Стремена чиркали друг о друга, лошади с фырканьем перепрыгивали через придорожную ограду. С вершины холма Гэрриет было хорошо видно, как они мчатся через распаханное поле. Кори, в своей красной куртке, несся вперед, как буковый листок на ветру. Вот он привстал на стременах, стараясь заглянуть за следующий забор; миг - и Пифия легко перемахнула преграду. Собаки сначала рассеялись по лесочку, потом вдруг - все разом - свернули и помчались в сторону их холма.

- Лиса! Ай-ай-ай! Лиса!.. - завизжала Шатти, так что у Гэрриет чуть не лопнули барабанные перепонки.

Когда несколько секунд спустя вся свора мчалась мимо них, Гэрриет вдруг узнала в самой ее середине радостно скачущий грязно-серый силуэт с болтающимся языком.

- Севенокс! Там Севенокс! - запрыгали дети.

- Ко мне! - что было мочи завопила Гэрриет.

Севенокс повернул голову и скользнул по Гэрриет равнодушным взглядом, и скоро черно-бело-каштановая волна с одним серым пятном посередине перетекла на противоположный склон холма.

Все напряжение, с таким трудом сдерживаемое целые сутки, вдруг прорвалось наружу. Опустившись на скамейку, Гэрриет хохотала и хохотала до слез.

Но веселилась она недолго. Охотники с собаками скоро скрылись из глаз и больше не появлялись. Пора было возвращаться к Уильяму. Домой она приехала подавленная: возможно, давали о себе знать сегодняшние треволнения, а возможно, что-то другое. Усаживая за стол детей и подогревая полдник для Уильяма, она пыталась разобраться в причинах своей хандры. Вероятно, просто устала, решила наконец она.

***

- Смотри, я угодил в твою гостиницу, а ты даже не заметила, - сказал Джон.

- Да? И сколько ты мне теперь должен? - спросила Гэрриет.

- Целую тысячу! И, между прочим, сам тебе честно сказал.

- Молодец, - похвалила Гэрриет и подумала про себя: лучше бы промолчал.

- Вот твоя тысяча, - сказал Джон. - Теперь можно играть еще полчаса, не меньше.

Гэрриет мечтала только о том, чтобы он поскорее у нее выиграл. Все равно она слишком волновалась за Севенокса и не могла сосредоточиться. Шансов выиграть в “Монополию” у нее не было никаких, ей просто хотелось закончить игру как можно скорей.

К счастью, в этот момент в дверь позвонила Сам-ми. Она привела с собой Джорджи и Тимоти - старшего сына Пембертонов, который дружил с Джоном, - и вскоре дети, все вчетвером, исчезли в глубине чердака.

Самми с Гэрриет вернулись в детскую, где по ковру ползал неутомимый Уильям.

- Как было вчера у Арабеллы? - спросила Самми.

Гэрриет дала ей краткий отчет о событиях вчерашнего вечера.

- Честно говоря, я не знала, куда деваться, - закончила она. - Если бы не Кори, я бы, наверное, там же провалилась со стыда.

- А мне Чарльз Мандер нравится, - сказала Самми. - Его тут многие считают лучшим производителем - если не Йоркшира, то, во всяком случае, его западной части. - Она довольно расхохоталась. - Представляю, как Арабелла выпихивала тебя на кухню.

- С виду она как будто даже ничего, - задумчиво пробормотала Гэрриет. - Вот только зачем она так себя навязывает?

- Наверное, от отчаяния. Интересно, сколько ей, лет тридцать? Бр-р-р!.. Надеюсь, я не доживу до такого ужаса.

- Сорок, наверное, еще ужаснее. А миссис Боттомли, вероятно, уже за пятьдесят.

Обе примолкли, пытаясь постичь всю чудовищность пятидесяти.

- Кори тридцать четыре года, - сообщила Самми. - Для мужчины вроде бы не так страшно. Но все равно: когда ты родилась, ему было четырнадцать. Он уже ходил на вечеринки, краснел, бледнел и обливался холодным потом из-за каких-нибудь прыщавых девиц - только представь.

Гэрриет подумала и решила не представлять.