Октавия

Часы, бездельничавшие все утро, вдруг пустились в галоп: время уже приближалось к четверти второго. Отец устраивал шум всякий раз, когда обед задерживался. Было ясно, что Ники не придет. Я этого не перенесу, страдальчески подумала она. И вдруг она услышала шум машины на овечьей тропе и лай Гомера.

В страхе и возбуждении она поднесла руки к лицу, потом лихорадочно стала приглаживать себе волосы, подтягивать свитер и еще раз прыскать на себя духи, большая часть которых пролилась на ковер. В панике она кинулась в прихожую и заперлась в нижнем туалете. Но Джульетта уже дергала ручку двери.

- Скорей выходи. Ники прикатил на ?порше?, выглядит так, что нет слов. Выходи и приглашай его в дом.

- Я не могу, - пискнула Имоджин, - иди ты.

- Я торчу на кухне, и мама все еще с тортом возится. Иди, это твой любовник.

Имоджин вышла, вытирая вспотевшие руки о юбку. Через пузырчатое стекло входной двери ей была видна мужская фигура. Прозвенел звонок.

- Кто-нибудь встретит теннисистов? - прокричала Джульетта.

- Ой, заткнись, - прошептала Имоджин.

- Иди. Он подумает, что мы забыли про него, и уедет.

Дрожащей рукой Имоджин открыла дверь. Ники, наклонившись, трепал по спине Гомера, который вилял своим густым светлым хвостом и предлагал гостю палку.

- Ты не очень-то здесь сторожишь, - сказал Ники, потирая себе ухо. - Привет, ангел, - он выпрямился и улыбнулся ей. - Прошу прощения за опоздание. Я сделал не тот поворот и застрял в воскресном потоке машин.

- Не важно. Рада вас видеть, - сказала Имоджин.

Она гадала, как он будет выглядеть без своих теннисных принадлежностей - может быть, как моряк в штатском костюме, но в алой рубашке, которая шла к его загару, и джинсах, облегавших его худые мускулистые ноги даже плотнее, чем у Джульетты, он выглядел еще лучше.

- Проходите сюда, - пробормотала Имоджин, направляясь в сторону гостиной. Ники прошел вперед, чтобы открыть для нее дверь, одновременно с ней дотянулся до ручки и задержал свои пальцы на ее руке много дольше необходимого.

- Вы не против стакана черри, - спросила она, - совсем сухого?

- Я бы предпочел пива, если у вас есть. Предполагается, что я на тренировке.

- Сейчас принесу. Я мигом.

- Постарайтесь, а то я буду без вас скучать, - сказал Ники, взяв газету и открывая ее на спортивной странице.

Имоджин кинулась на кухню. К счастью, в холодильнике стояли шесть банок пива ?Лонг-Лайф?.

- Как дела? - спросила Джульетта, кидая спагетти в кипящую воду.

- Не знаю, - бросила Имоджин, выбегая и едва не упав на Гомера, - обещай не оставлять меня с ним одну надолго.

- Что мне нравится в этом доме, так это его непринужденная атмосфера, - сказала Джульетта.

- Нэстасе выиграл в Гамбурге, - сообщил Ники, отложив газету и принимая из рук Имоджин банку и стакан.

- Вы с ним знакомы?

- Да, это мой большой приятель.

Он подошел к французскому окну.

- Приятный дом.

- Немного неряшливый, - заметила Имоджин, остро переживая, что в доме потертые ковры, исцарапанные кошачьими когтями ручки кресел и вылинявшие красные гардины, которые от многих стирок сели и на три дюйма не доставали до подоконника.

Ники же, привыкший к безликим гостиничным номерам, заметил лишь уставленные книгами стены, добродушного пса, толстого полосатого кота, спавшего на стопке нот на верху пианино, листы ?Церковного вестника?, торчавшие из-под поленьев в камине и ожидавшие, когда их зажгут в холодную ночь, и как снегом покрытые цветами яблони в конце сада.

- Это семейный дом, - сказал он. - Мой отец служил в армии, и все детство я провел в переездах с места на место. Я всегда мечтал о настоящем доме.

Он взглянул на Имоджин, которая смотрела на него с невыразимым сочувствием. Он заметил, как она была тронута и рада его приезду. Это его умилило. Ему нравилась эта серьезная девушка с огромными глазами.

- От вас замечательно пахнет, - сказал он, приближаясь к ней.

- Это не от меня, а от ковра, - созналась Имоджин.

Наступило молчание. Что она могла теперь сказать? Вот если бы у нее были в запасе какие-нибудь шутки и готовые фразы, как у Джульетты и Глории.

- Обед будет скоро, - произнесла она, заикаясь, когда Ники сел на диван. - Вы не хотели бы орешков?

- Нет, спасибо, - тихо ответил Ники. - Я хотел бы побыть пять минут с вами вдвоем. Садитесь рядом. - Он похлопал по дивану.

Имоджин села. Снова молчание. Она разглядывала его руки, зная, что он смотрит на нее. Вдруг они оба подскочили, когда большой толстый кот, спрыгнув с бетховенских сонат, приземлился на дискантовый ключ пианино, откуда мерно проследовал к басовому ключу и с достоинством удалился через французское окно.

Оба расхохотались. Лед растаял.

- Хорошая была вчера вечеринка? - спросила Имоджин.

- Как она могла быть хорошей, если вас там не было? Я выпил слишком много дешевого вина и чуть было не явился на ваш благотворительный вечер.

- Вам надо было прийти, - задумчиво сказала Имоджин. - Когда вы едете в Рим?

- Сегодня вечером. Отсюда качу прямо в Хитроу. В этом году, может быть, дойду до четвертьфинала. Мне повезло на жеребьевке.

- Вас не пугают такие ранние успехи? - спросила она.