Октавия

Никогда она не видела его более счастливым. У нее сжалось сердце: проклятая, проклятая Кейбл.

Они ехали мимо виноградников и оливковых рощ, мерцавших как фольга, мимо крепости Браганци, поднимаясь в горы. Когда они заехали так высоко, что дальше машина уже не шла, Матт остановился.

- Пойдем, - сказал он, взяв ее за руку, и повел вверх по тропинке.

Наверху перед ними открывался горный простор, похожий на страну Ветхого Завета. Солнце мелькало между облаками, освещая деревни и фермы. Справа огромное пламя, словно кара, обрушившаяся на безбожный народ, лизало склоны холмов. Хлопья пепла носились в воздухе как снег.

- Тут красиво, - со вздохом сказала Имоджин.

- Я каждый год совершаю сюда поломничество. Это что-то вроде залога в том, что я вернусь сюда снова.

Самая высокая скала была покрыта подлеском. Матт раздвинул кусты ежевики и дикой лаванды, и показалась металлическая пластинка со списком имен.

- Кто они такие? - спросила Имоджин.

- Бойцы местного сопротивления в прошлую войну. Надо бы сюда добавить твое имя, как ты думаешь?

- Мое? - с трудом проговорила она.

- Да, моя радость, за сопротивление домогательствам трех самых выдающихся из действующих волокит. Хотя нельзя сказать, что той ночью ты действительно сопротивлялась Ларри.

Ей показалось, что он опять над ней смеется.

- О чем ты говоришь? - пробормотала она. Он сел на углубление в скале и привлек ее к себе.

- Матт, - сказала она в отчаянии, - я должна тебе кое-что сказать.

- Давай выкладывай, - он запустил руку ей под волосы и нежно погладил затылок.

- Не надо, - всхлипнула она, - у меня для тебя письмо - от Кейбл, - вынув из кармана, она его почти швырнула ему.

Он поднял письмо, лениво повертел в руках и порвал на мелкие клочки, которые тут же разметал ветер.

- Теперь пусть меня арестуют за то, что я здесь намусорил. Я знаю, что в этом письме, и мне даже не нужно его открывать. Кейбл, доведенная до отчаяния моим отталкивающим поведением и невнимательностью, укатила в Рим с Антуаном.

Имоджин смотрела на него с изумлением, и в ней затеплилась слабая надежда.

- Я пытался не очень беситься из-за твоей прогулки с Антуаном. Но в конце концов понял, что не успокоюсь, пока не поговорю с ним. И позвонил ему в Милан. Он дал мне подробный отчет о вчерашнем вечере, который слово в слово совпал с твоим рассказом. Он сказал, что ты была обворожительна, но совершенно занята кем-то другим.

Имоджин покраснела.

- Малышка, я сожалею, что так гнусно разговаривал с тобой прошлой ночью. Это как сказал Колридж: гнев на того, кого любишь, похож на сумасшествие. Но я рад, что так случилось, потому что увидел, как я к тебе привязан, сам того не осознавая. Я никогда не испытывал ничего похожего на такое жгучее, смертельное бешенство, когда уличал в неверности Кейбл.

Его голос был мягким, как ирландский ликер, а когда он обхватил ее голову руками, они пахли деревом и дикой лавандой.

- Смешная малышка Имоджин. Ты была похожа на девочку, которая бегала за нами и кричала ?Подождите меня!? - Он наклонил голову и очень нежно поцеловал ее. Она обняла его за шею.

- О, Матт, о, Матт!

Немного погодя она спросила:

- Но я ничего не понимаю. Я думала, что Антуан и Кейбл ненавидят друг друга.

- Ненавидят? Такая острая враждебность часто означает нечто совершенно иное. У них, кажется, есть хорошая основа для того, чтобы завязать отношения.

- Но она надеется, что ты поедешь за ней.

- Тогда ей придется долго ждать. Если без конца щелкать выключателем туда-сюда, туда-сюда, как делала Кейбл, то в конце концов предохранитель перегорит. Теперь уже ничего не осталось.

У Имоджин мелькнуло подозрение.

- Матт, а ты не сам ли втянул Антуана в это дело?

Он усмехнулся:

- Не совсем. Скажем так: я заронил семена.

- А что с Ники?

- Прошел слух, что Ники положил алчный взгляд на одну нимфетку в воднолыжной школе. Трейси сегодня вечером возвращается домой, и я не думаю, что она долго будет безутешной. Так что мы с тобой остаемся вдвоем.

Имоджин смотрела на свои руки.

- Но ты возвращаешься домой?

Его лицо стало серьезным.

- Мне надо, дорогая. Сегодня утром мне позвонили из иностранного отдела. В Перу в любой момент заварится каша. Они хотят, чтобы я вылетел туда завтра.

Имоджин побледнела.

- Но тебя могут ранить.

- Только не меня. Я живуч как кошка. И, кроме того, теперь у меня есть к кому возвращаться, не так ли? У меня и для тебя есть билет. Мне жаль портить тебе отпуск, но я не могу оставить тебя одну на милость первого попавшегося волокиты или жандарма.

- Ты берешь меня с собой в Лондон? - спросила она, не веря тому, что слышит. У нее в голове все перемешалось. Она не могла вместить столько счастья за один раз.

Матт поднял упавшую на землю банку из-под кока-колы и выдернул из нее кольцо.

- Если хочешь, можешь поехать домой в Йоркшир. Но все же лучше, - он посмотрел на нее чуть прищурившись, - тебе пожить в моей квартире, приглядеть за Бэзилом и подумать о том, куда бы ты хотела поехать в свадебное путешествие.

Имоджин открыла рот, потом закрыла.