Читаем Октябрь полностью

— Приходил уговаривать, чтобы поддерживал Временное правительство!

Незнакомец за столом, выслушав Семена Кузьмина, негромко спросил, поглядывая на Антона и Тимошку:

— Что за ребята? С шабалдасовского?

— Они самые, — ответил Кудь, — Руденко из снарядного и Коваль из кузнечного.

— Коваля я, собственно, знаю, — лицо незнакомца просветлело, и Коваль заулыбался ему доверчиво, как бывает, когда люди встречаются вновь после минувших тяжких испытаний.

— Толковал с ними? — спросил Семена Кузьмича незнакомец.

— Да тут сейчас обо всем и договоримся.

Кудь подозвал молодых рабочих:

— Прошу присаживайтесь — разговор серьезный.

— Павла с Ивановки знаешь? — спросил незнакомец Тимоша. Руденко отозвался не сразу:

— Знаю.

— Мотору-гончара знаешь?

Тимош нерешительно глянул на Кудя.

— Ну, чего смотришь, отвечай. От партийного комитета секретов нема.

— Знаю.

— В военном городке бывал?

— Бывал.

— Подмога требуется в одном важном деле, — пояснил незнакомец. — Ткач говорил с тобой насчет вооружения заводских дружин?

Тимош утвердительно кивнул головой.

— Говорил, что Временное правительство против создания рабоче-крестьянских боевых сил, что оно всячески препятствует нам?

— Это мы и так знаем.

— Потому и позвали вас, что знаете, — кивнул головой незнакомец. — Мы тут советовались, обсуждали, решили вам одно дело доверить. Комитет поручает всю операцию товарищу Павлу, ему и подчиняйтесь. Проведешь его группу в военный городок к человеку, у которого ты бывал. На железнодорожной ветке всё уже подготовлено. Люди помогут вам погрузить оружие в вагон. Вы, ребята, будете сопровождать груз до города, — представитель комитета вынул из ящика стола наган и протянул его Тимошу.

— Понятно, — принял оружие Тимош.

— Дальше порядок такой: железнодорожники отцепят вагон, загонят на запасный путь. Там будет ждать вас товарищ Кудь с дружинниками. Ночью трамвайщики подгонят к переезду трамвайную платформу со шпалами, и на этой платформе доставите всё к заводам. Помеченные ящики сбросите для шабалдасовского, на остальное найдутся хозяева. Уговор?

— Уговор! — воскликнул Тимош: дело принимало подходящий оборот. — Когда выезжать?

— Сегодня к ночи. Только еще уговор: чтобы всё по-рабочему, чтобы чужой никто носа не совал. Не для господина губернского комиссара стараемся.

Когда вышли из комитета, Коваль подтолкнул Тимоша:

— Ну, дворовая бригада, что теперь скажешь?

Тимош стиснул рукоятку нагана:

— Бригада подходящая.

— А ты понял, что Кудь про грамотных говорил? — спросил вдруг Коваль.

— Понял, Антоша. Я сам об этом давно думаю. И знаешь, что думаю? Как нам в партию идти, если мы нуль круглый, пустое место, никакого настоящего веса нет. В партию идти, это знаешь… Совершить что-нибудь надо, доказать. Согласен, Антоша?

Коваль удивленно взглянул на товарища:

— Нет, не согласен… — тихо проговорил он.

— Не согласен? — негодующе уставился на друга Тимош. — Не согласен, что оправдать себя надо?

— Не знаю, — неохотно отозвался Коваль, — мне не в чем оправдываться…

— То есть, как не знаешь? Разве ты никогда не задумывался о том, что значит быть партийцем?

— А разве ты не рабочий человек? — вопросом на вопрос ответил Коваль.

Тимош продолжал нетерпеливо поглядывать па товарища, ожидая, что он скажет еще, но Ковалю нечего было прибавить, и они вошли в цех, не возобновляя разговора.

— Где шатались, прогульщики? — встретил их Растяжной. Перед приходом Тимоша и Коваля они с кладоискателем о чем-то жарко спорили. Растяжной держал еще в руках колоду карт, перебрасывая и перетасовывая. Он всегда теперь таскал с собой карты и вечно трепал их в руках, просто уж такая привычка появилась у человека — с кем ни встретится, непременно вытащит из кармана карты и перебрасывает.

— Ну, как там мой братец Семен, успокоился? — в свою очередь с тревогой осведомился Савва. — На каком градусе кипения?

Коваль, не отвечая, отошел в сторону, примостился на упаковочном ящике, достал из кармана аккуратно сложенный листок, развернул, извлек из него столь же аккуратно сложенный чистый лист, вынул из кармана огрызок чернильного карандаша, принялся что-то обдумывать.

Тимош заглянул в желтые глаза Растяжного:

— И верно, пока вы завод поднимали, мы гуляли.

— А ты слыхал, что на заводе делается?

— А что?

— Винтовки везут! Не слыхал? Кидай станки, берись за винтовки. Скоро нас всех за Советы погонят воевать.

— А ты против Советов?

— Зачем против? Я не против. Любовь да совет — чего лучше. Если люди приличные. А если горлохватов наберут? Тот — гав: а тот еще громче, а третий себе, это что — жизнь? А где заработок? Где твои рублики, спрашиваю? Что на них купишь? Тебе про винтовки говорили? — вплотную придвинулся он к Тимошу:

— Про какие винтовки? — глазом не моргнул Руденко.

— Ну, не прикидывайся. Красную повязку нацепил, а дурочку строишь. Зачем в комитет вызывали?

— А ты у Савки спроси. Он лучше знает. Ему родной брат объяснил…

Савва Кудь метнул на Руденко злобный взгляд, повернулся и вышел из цеха.

— Не думай, что умней всех, — так же злобно глянул Растяжной и последовал за Саввой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

И власти плен...
И власти плен...

Человек и Власть, или проще — испытание Властью. Главный вопрос — ты созидаешь образ Власти или модель Власти, до тебя существующая, пожирает твой образ, твою индивидуальность, твою любовь и делает тебя другим, надчеловеком. И ты уже живешь по законам тебе неведомым — в плену у Власти. Власть плодоносит, когда она бескорыстна в личностном преломлении. Тогда мы вправе сказать — чистота власти. Все это героям книги надлежит пережить, вознестись или принять кару, как, впрочем, и ответить на другой, не менее важный вопрос. Для чего вы пришли в эту жизнь? Брать или отдавать? Честность, любовь, доброта, обусловленные удобными обстоятельствами, есть, по сути, выгода, а не ваше предназначение, голос вашей совести, обыкновенный товар, который можно купить и продать. Об этом книга.

Олег Максимович Попцов

Советская классическая проза
Ошибка резидента
Ошибка резидента

В известном приключенческом цикле о резиденте увлекательно рассказано о работе советских контрразведчиков, о которой авторы знали не понаслышке. Разоблачение сети агентов иностранной разведки – вот цель описанных в повестях операций советских спецслужб. Действие происходит на территории нашей страны и в зарубежных государствах. Преданность и истинная честь – важнейшие черты главного героя, одновременно в судьбе героя раскрыта драматичность судьбы русского человека, лишенного родины. Очень правдоподобно, реалистично и без пафоса изображена работа сотрудников КГБ СССР. По произведениям О. Шмелева, В. Востокова сняты полюбившиеся зрителям фильмы «Ошибка резидента», «Судьба резидента», «Возвращение резидента», «Конец операции «Резидент» с незабываемым Г. Жженовым в главной роли.

Владимир Владимирович Востоков , Олег Михайлович Шмелев

Советская классическая проза