Окулист

– Вы!!! Вы, уроды! Долбаные уроды, я достану вас! – повторял мой сорвавшийся на крик голос.

Распахнув дверцу шкафа, я увидел там только свои немногочисленные вещи, в основном уже маленькие мне. Больше там никого не было… НИКОГО! Через секунду, всё, что там висело, лежало и хранилось годами, летело на пол, издавая при этом странные кашляющие звуки. Я буйствовал! Казалось, издевательские насмешки уже прекратились, всё стихло вокруг, и безумие отступило. Вместе с безумием и последние силы покинули моё тело, и я стал задыхаться, от какой-то панической атаки! Удушливая волна обессилила меня окончательно. Сделав несколько огромных глотков воздуха, я глянул на шкаф и подумал, что в таком состоянии он выглядит жутковато, как выпотрошенный великан с кишками наружу! Одна тёплая толстовка, красного цвета с длинным рукавом, свесилась с полки и походила на разорванный внутренний орган. Верхние опустевшие полки напоминали пустые глазницы и смотрели они на меня с удивлением. Он будто спрашивал.

– Ты что спятил?

Или.

– За что?

– Бррр! – вырвалось с моей глотки.

Голова закружилась, силы покинули, и я оказался там же где мои ничтожные пожитки. Обморок застал врасплох, он всегда случается не вовремя… Очнулся к вечеру и понял, что на ухе образовалась огромная шишка и бок саднил кровоподтёком. Скорее всего, падая, я зацепился за стол, а затем, наотмашь шарахнулся о пол. В конце концов, потихоньку я пришёл в себя. Температура шпарила полночи… Ну и что с этого? Главное, наутро мне стало несколько легче. Когда я пошёл в школу, моя учительница Миссис Долорес Стрип задала мне один напрашивающийся вопрос.

– Почему ты отсутствовал целых 3 дня? – сказала она невозмутимым тоном.

Сначала я удивился и даже испугался, но потом взял в себя в руки и просто ответил.

– Болел. У меня была простуда, сопли и щипало горло. – бормотал я, виновато пожимая плечами.

Она посмотрела на меня более чем внимательно и махнула головой, показывая, что понимает.

– Надеюсь, тебе уже лучше? – поинтересовалась Миссис Долорес.

Я охотно замотал головой, и она улыбнулась, записывая что-то себе в журнал.

– Ступай на своё место Питер.

Она поверила мне! Наверное, потому что хорошо учился, я был жутким зубрилой, заумным додиком, которых никто, кроме, учителей не любит. К тому же я не прогуливал школу, за исключением тех дней, когда был поколочен матерью. Но всё дело в том, что такого давненько не случалось, да и время тогда было совсем другое. Ещё и маленький городишка, если не сказать больше! Кстати, и сейчас он не дотягивает до многих известных мне близлежащих мегаполисов. Но дело даже не в этом, люди, живущие в моём детстве, были проще. Уж, без сомнения, проще и доверчивее… ммм – да…

Теперь вы знаете, с чего всё началось, а уж кто в этом виноват судить человечеству, психологам, экспертам и всей этой научной шушере, заумным выскочкам думающим, что они всё и про всех знают и понимают больше чем остальное население нашей многострадальной планеты. Самодовольные дураки!

Кое-как отсидев уроки, я не останавливаясь медленно побрёл по тропинке домой. Сегодня не хотелось провожать Милдрет Харис, не хотелось ехать на автобусе, не хотелось разговаривать, общаться и вообще… мне не хотелось видеть счастливые улыбки на лицах людей и самих людей не хотелось видеть тоже. Всю дорогу я шёл, сгорбившись, опустив голову, смотрел себе под ноги и считал шаги. От школы до могилы Мистера Уолиса и Марджори получилось 8794 шага. Как я уже говорил, возможно, у меня слегка поехала крыша… А у кого бы она ни поехала?

– Нахрена ты попёрся на кладбище? – спросите вы.

Возможно, мне было одиноко и после того, как единственное дорогое сердцу существо было убито, хотелось навестить могилу… А может быть… и даже, скорее всего… я надеялся, жаждал встретить этих ушлепанов. Не знаю, чтобы случилось, если бы они действительно там оказались… Возможно, юные убийцы кошек, замочили бы и меня! Утопили в том же колодце, и дело с концом. Но нет… нет… Волей случая или судьбы там никого не оказалось, было тихо и только сверчки напевали свои спокойные дребезжащие песенки. Воздух сырой и на удивление тёплый. Ночью прошёл небольшой дождь и в кладбищенском лесу теперь парило словно в бане. Я посмотрел на надгробие Мистера Уолиса и уважительно поднял руку в знак приветствия. Рядом с его могилой темнел бугорок, где покоилась Марджори, а ещё я заметил, что с правого бока, довольно-таки высокая трава была изрядно примята.

– Это я спал тут. – подумалось мне.

Присев на это место, я открыл свой портфель и достал пакетик с сморщенным брокколи.

– Я тут принёс… – прошептал мой дрожащий голос.

– Сегодня на завтрак мать опять дала это отвратительное дерьмицо и я подумал, я вдруг вспомнил… что ты любишь… – еле слышно прошептал мой тихий и очень печальный голос.

– Подумал… к чёрту! Я просто спятил! Ты мёртвая, мёртвая! А покойники не едят… – говоря это моя рука всё сильнее сжимала салфетку с брокколи.