Окутанная тьмой (СИ)

Локи, выйдя из здания гильдии, глубоко вздохнул уже холодный вечерний воздух. Солнце уже уходило за горизонт, в последний раз на сегодня окрашивая облака в нежно-розовый цвет. Неужели он просидел здесь так долго? Хотя Миражанна кого угодно заболтает, что и за временем перестаешь следить. Сняв с уставших за этот долгий день глаз, очки Лев спустился на несколько ступенек с глупой улыбкой на лице.

Сердце уже успокоилось и билось ровно спокойно, а не как в начале его долгой мучительной исповеди, грозясь просто выпрыгнуть из груди. Голос тут же охрип, выдавая все его волнение, а по виску скатилась капелька пота. Было трудно говорить под столькими удивленными, близкими и родными взглядами. Еще в самом начале, когда речь шла о смерти Люси, ее первой мнимой смерти, Мира уже плакала, даже не скрывая этого, успокаивающе поглаживая свой животик. Локи понимал, что это может плохо сказаться на ребенке в будущем, но ничего поделать не мог. И беременная Мира, и Леви, находящаяся в точно таком же положении, имели право знать все.

После своего рассказа Лев чувствовал только облегчение, будто его главный грех – ложь и вправду исчез. Перед ним была его гильдия – его семья. И теперь он счастлив еще больше, наконец, удостоверившись, что не ошибся в этих людях. Они даже после сцен, где он красочно описывал всю жестокость Люси – молчали, переваривали все, но потом вновь требовали, чтобы он вернул ее домой. «Домой» – он уже так давно мечтал и обдумывал, как будет, не боясь ничего, вести Хартфилию сюда. Может даже за руку возьмет, чтобы та не сбежала. Наконец, все закончилось. Все их муки, кошмары, все их вранье – ничего этого больше не будет. Только счастье, только семья, только правда – все так, как и было раньше, все так, как и должно было быть.

Весь оставшийся вечер, когда все медленно приходили в себя, Мира полностью завладела вниманием Локи, без устали повествуя ему о жизни в гильдии. А в особенности о том, что все уже разбежались по парочкам. В момент, когда она все рассказывала, девушка не опускала рук с живота, постоянно держа их там, а в ее синих глазах горел добрый огонек. Она была счастлива. Это ее простое женское счастье, когда рядом любимый мужчина, у дорогих людей все хорошо, а под сердцем растет маленькая крошка – ее крошка.

Пример всем, как понял Локи, подали Эльфман и Эвергин, навсегда скрепив себя нерушимыми узами, уже через девять месяцев братец Штраусс держал в своих сильных руках не только красавицу жену, но не менее красивую дочь с пепельными волосами и карими глазами. Уже с трех месяцев Эвергин, как самая заботливая мать, начала приучать ее к красоте, хотя малышка больше заливалась хохотом, когда ее папаша кричал на кого-то мужик. Молодая женщина только опускала голову, понимая – во всем виноваты гены…

Далее друг за другом в гильдии появлялись все новые семьи, но, не смотря на это, они не забывали и про верного товарища, который покоится в холодной земле. Они часто приходили всей компанией, даже детей приводили, рассказывая маленьким несмышленышам про храбрую, добрую, но уже ставшую звездой на ночном небе, заклинательницу. Локи от таких слов хотелось плакать, ведь он, чтобы ему не говорила Хартфилия, понял – он не ошибся…

Люси, чем ближе они подходили к городу, крыши домов которого уже выглядывали из-за холма, становилась все мрачнее, сжимая плотно губы и отрывисто, рвано выдыхая воздух, постоянно поправляла капюшон, натягивая его ниже глаз, чтобы никто не узнал ее. Каждый звук, каждый шорох не оставался без внимания – это была ее личная мания, овладевшая девушкой в полной степени именно сейчас. По пути им не встретился никто – часы уже пробили полночь, и это не было удивительно. Венди и Эми шли прямо за ней, так же усердно пряча лица, ведь Люси так им сказала. Именно в этот момент спать расхотелось совсем, хотя раньше глаза закрывались, ведь уже ночь на дворе. Сердце с каждым шагом, который приближал их к заветному городу, стучало все сильнее. Унять страх никто из них уже не мог.

-Красиво, – заворожено проговорила Марвелл, подняв глаза вверх. На полностью черном небе в хаотичном порядке сияли звезды, и если бы Венди могла, то смотрела бы на них всю ночь. Это было так красиво, чарующе и волшебно. Хартфилия, остановившись перед ними, так же подняла голову, рассматривая звезды, и сердце с болью сжалось, когда она увидела падающую звезду. Она и догадываться не могла, что это звезда, принадлежавшая мнимой «Люси», ее смерть – ложь, но звезда-то горела. Это ее звезда и она упала…

-Поздно уже, идем, – запахнув расстегнутую куртку, девушка прибавила шагу, быстрее поднимаясь на холм. Перед глазами крыши домов и гильдия, ее герб. Его не щадя треплет ветер, но Люси видит четко знак гильдии, когда-то ее гильдии. – Дом, милый дом… – многозначно проговаривает Хартфилия, когда весь город оказывается перед ней, как на ладони. Пустые улицы, освещаемые все теми же фонарями, горящие витрины среди чарующей, такой привычной для нее темноты и Фейри Теил…