Окутанная тьмой (СИ)

-Вот черт! – Кин прошелся по прямой вдоль ровных рядов столов, все так же держась за голову, не зная, что делать, как поступить ему сейчас, внутри все смешалось. Вроде все эти чувства, так нелепо позаимствованные у огненного мага, придали ему такой силы, что расставаться с ней, отказаться от нее, казалось просто глупо. Но с другой стороны весов стоял Райто, его гадкая, самодовольная ухмылочка и Люси – его учитель, его первый друг, пример для подражания, та, что положилась на него, доверилась и поверила ему, дав под защиту свою мать – ей он был обязан многим и в первую очередь доверием, дружбой, которая была между ними. Правильнее, лучше, да и человечнее было бы просто вернуть все, что взял и уйти – вот только страх, что Люси все равно узнает, не покидал его ни на минуту. Хартфилия даже как-то поведала ему про чувство вины и совесть, которые грызут, гниют внутри людей – «Они и в нас есть, просто кто-то уже смог пробудить их, а кто-то просто не посчитал это нужным. Но, тем не менее, эти чувства никогда не сделают демона человеком. Демон – это демон и тут уж ничего не поделать. Так почему же нам не быть достойными демонами с человеческими чувствами, а, Кин?» – она тогда улыбалась, чувствуя, что их души родственные, в чем-то схожие и не ошиблась. В тот раз она искренне улыбалась ему, протягивала руку, и он улыбнулся – это был первый, когда он осознанно доверился кому-то, и первый и единственный раз, когда он пообещал Люси стать и быть достойным демоном. Вот только жажда новой силы и просто голод, который точит его изнутри, берут свое – ему безумно хочется крови, хочется убийств и вот сейчас он вновь не смог отказаться – это чувство сильнее его, это выше его сил. – Как же, как вернуть все на свои места? Черт! Книги, точно книги, в них ведь должно быть хотя бы что-то об этом, библиотеке Акихико, точно, – проговаривал паренек, крепко, мертвой хваткой вцепившись черными ногтями в край стола, беспорядочно перемещая взгляд в разные углы гильдии, в пол и потолок, куда угодно, надеясь вспомнить то, что он был просто обязан знать – вот только не помнил, как на зло.

-Что ты там бормочешь, сопляк?! Если есть что сказать, то говори громче! – Драгнил, развернув демона к себе лицом, крепко вцепился пальцами ему в плечи, приподнимая над землей, чтобы их глаза были на одном уровне – Кин уже еле касался носочками пола, недовольно шипя, фыркая, сжимая руки мага своими, надеясь так ослабить хватку. Парнишка застыл, глядя в эти пустые, холодные, бесчувственные глаза и с каждой секундой он все больше узнавал в этом взгляде саму Люси. Такой она была постоянно, вот только стоило ей улыбнуться, как вся ее маска, стена, которой она отгораживалась, разбивалась на крошечные осколки, и собирать было уже нечего. Сейчас та же знакомая дрожь пробегала по телу, тот же холодный, мерзкий для демона страх забирался в его душу, крепко опутывая ее, накрывая с головой, и освободиться от него все никак не выходило. – Я же сказал тебе, проваливай, чтобы я здесь тебя больше никогда не видел, – злостно и столь же ненавистно прошипел маг, на мгновение сильнее сжав плечи демона, после оттолкнув паренька до сих пор не достающего до пола. Кин отшатнулся под его напором, неуклюже сделал несколько шагов назад, не в силах остановится, зацепился ногой за вовремя подвернувшуюся скамейку, перевалившись через нее, шипя от боли. Венди тихо закрыла рот ладошками, ведь не будь он демоном, то все могло бы закончиться куда хуже, но, похоже, память Нацу осталась нетронутой, и потому он прекрасно знал, кто перед ним и что этому парнишке от такого ничего не будет.

-Так уж и быть, смертный, я прощу тебе твою дерзость, но это только ради моего семпая. Люси-сан ни за что не простит меня, если я убью кого-то из вас, никчемные букашки, – надменно, самоуверенно отозвался Кин, резко поднимаясь со скамейки, недовольно массируя плечо, которое, видимо, пострадало больше всего. Но как бы не было ему больно и страшно перед этим взглядом, демон продолжал ухмыляться, глядеть на всех магов свысока – такова его натура. В ту же секунду Драгнил застыл, обернулся, глядя таким же злобным, испепеляющим взглядом – по телу Кина вновь прошлась дрожь, хотя он старательно скрывал ее, продолжая улыбаться, думая, что ничего такого этот смертный себе более не позволит, но он оказался не прав. Стремительно приблизившись к парню, Драгнил, скрыв глаза за челкой, замахнулся и через секунду Кин беспомощно, жадно глотая воздух, повис на его руке, хватаясь за живот. Он бы и мог ответить, ударить его так же беспощадно, но, увы, не мог, совесть не позволяла или как там ее…