Окутанная тьмой (СИ)

-Адриана, – хрипло выдала Люси, одновременно метнув тупое лезвие старого кинжала, когда-то отобранное у Эми, вовсе не зная, зачем она постоянно таскала его с собой. Это была просто вещичка на память, ведь кажется именно с ним они когда-то вдвоем бегали охотиться на демона – вот только им он не помог ничем, а Люси он сейчас пригодится. Пока Леон старательно ждал момент, когда нужно красиво уклонится или же просто поймать и бросить назад этот обломок лезвия, Адриана быстро, а главное бесшумно перепрыгивала с одного стола на другой, с такой свойственной для нее, неописуемой для обычной собаки грацией кошки, все ближе и ближе подходя к демону сзади. Еще секунда, лезвие было всего в нескольких сантиметрах от Леона и от его вытянутой вперед, уже подготовленной руки, как он просто исчез, рассыпавшись пылью. Лезвие же прошло черную пыль насквозь и с глухим треском попало в пол, окрасив его в насыщенный темно-алый цвет. Вместо желаемого результата, вместо того, что планировала Хартфилия, вышло совсем не то. И это полнейшая неразбериха и непонимание происходящего сопроводилось только тихим собачьим визгом, отчего Люси просто замерла. Ее глаза расширились, когда на боку своей верной слуги, просто подруги она увидела рваную, слишком глубокую от такого лезвия рану и кровь. – Мразь, – прошипела она, оглядываясь по сторонам, ведь демона нигде не было, но, тем не менее, он здесь, ведь у него тоже не много сил, чтобы сбежать так просто. Ярость и просто злость за то, что он так поступил, начали заполнять сердце Люси, ведь это было в какой-то степени мерзко и подло, вот только эта самая ярость и сыграла с ней злую шутку. Ослепленная ею, она не успела ничего понять, уловить момент, когда тот же оскал появился прямо перед ней, перед ее глазами, а рядом занесенный вверх для очередного удара кулак. Ей осталось только защищаться, так же поставив блок, наивно надеясь, что он хоть немного, но поможет ей…

В ушах стоял противный звон, скрыться от которого не выходило, на языке такой знакомый вкус собственной крови, перед глазами – довольная ухмылка и темные, блестящие, с той долей безумия глаза. Неуклюже выбравшись из обломков стены, которые своими острыми углами больно впивались в кожу, девушка тяжело, глубоко вздохнула, вот только неведомая преграда стала поперек горла, не давая на это никакой возможности. Адриана, через силу оскалившись, пытаясь заглушить тихим рычанием собственный вой, двинулась вперед, оставляя позади кровавый след. Вся эта картина в целом выглядела слишком безумно, слишком глупо и так же рискованно. Голубые глаза Адрианы с тем необъяснимым светом стали словно застланы легкой пеленой, они более не казались такими ясными, яркими и наивными. Злость, ненависть, ярость подавляли все то детское и невинное, что только было в ней, словно внутри в такие моменты просто переключался рычаг, позволяя поступать ей настолько безжалостно и кровожадно, что ранее это казалось просто невозможным. И сейчас в этом холодном, не знающем жалости взгляде, в этом оскале, когтях, через раз царапающих пол, Люси все сильнее узнавала образ Райто – это были его глаза, его уверенность в движениях и злость, не смотря на всю боль. Адриана преодолевала ее, боролась, не показывая, не смея показать свою слабость в присутствии своей Госпожи.

Для Хартфилии такая упертость Адрианы стала примером, стала стимулом, чтобы встать с колен, чтобы вздохнуть глубоко, не смотря на препятствие, так сильно мешающее этому и, прикрыв глаза, вновь их открыть, только на этот раз совершенно другие – ярко-красные, без намека на свой настоящий цвет, уверенные, с малой долей безумия, чтобы была возможность контролировать себя. Так Люси и собиралась поступить, ведь если Адриана может встать, превзойти саму себя, то почему бы и ей не поступить точно так же, ведь это она обязана быть примером, а не наоборот.

Но не успела девушка сделать даже один шаг вперед, показать, что все еще готова к драке, как весь пол – вокруг нее, везде, вся гильдия – просто вспыхнула ярко-красным пламенем, появившимся одновременно и на стенах, и на колоннах, и на полу. Адриана, испуганно прижав уши к голове, недоверчиво покосилась на пламя, горящее прямо перед ней, оно же, в свою очередь, неясными, бледными бликами отражалось в ее вновь заискрившихся глазах. Леон так же остановился, более не сдвинувшись со своего места, просто оглядываясь вокруг, с явным испугом, стиснув зубы – места, где не было бы этого огня, просто нет. Он пылает везде, разгоняя этот мрак, придает бледному лицу Хартфилии более пугающий, непредсказуемый вид, так же как и ее усмешке, и точно таких же, пылающих, как этот огонь, глазам. Было понятно, что она в отличие от Леона этого огня не боится, ей незачем его боятся, он – ее стихия.