Окутанная тьмой (СИ)

— Зуко, да? — мальчишка улыбнулся, будто поняв, кто именно стоит перед ним, внимательно вглядываясь в его сонные глаза, улыбнулся ещё ярче, легко потянул маленькие ручки вперёд. Вот только Хартфилия, ещё внимательнее присмотревшись к нему, к тому, что позади него, отшатнулась назад, едва не споткнувшись. В глаза, больно и до рези, ударил невыносимо-яркий свет, но кое-как Люси сумела разобрать за его спиной очертания крыльев — золотых, ангельских крыльев. В груди всё болезненно сжалось, отдаваясь неприятным, липким холодом, страхом по телу, ведь такого, как правило, не может быть, родители его — люди, без сомнений, он не может быть ангелом. Вот только крылья, которые теперь так хорошо видела Люси, не исчезали, периодически мелькали позади мальчика, а он ничего и не понимал, так же доверчиво протягивая руки к лицу старшей сестры. Но Люси не позволила ему дотронуться до себя, на мгновение вцепившись в край стола ногтями, Хартфилия отошла назад, запуская пальцы в волосы, перебирая их. — Это не может быть, не может, — тихо проговорила она, с неверием, непониманием глядя в пол, такого никак не должно было случиться, это просто невозможно. Джуд, как и другие, просто не понимали такой реакции Люси именно на этого ребёнка, прежде она была очень добра к малышам и улыбалась им в ответ, искренне. Положение спасла Адриана, появившись вместе с еле идущим Райто и Целительницей — все пришли, но решилась приблизиться к малышу именно Адриана, с долей волнения и интереса взглянув на улыбающегося мальчишку.

— Он умер ещё младенцем и был воскрешён ангелом, верно, Госпожа? — серьёзно спросила она, отчего каждый находящийся здесь вздрогнул, покрылся холодным потом, Люси передёрнуло, ведь это чистая правда. Зуко, видимо, умер сразу после родов, однажды Кин как-то рассказывал Люси, что у него появилась новая душа, кажется, тоже маленький мальчик, совсем как Зуко, но на следующий день эта душа бесследно исчезла, так может быть это и был малыш Зуко? — И кто мог оживить его, Госпожа? Кому был какой-то прок от этого? — на этот вопрос Хартфилия только злорадно усмехнулась — она знает, кто это сделал, без сомнений, но пока в полной мере не понимает зачем и ради чего.

— Адриана, неужели так трудно догадаться, кто удружил? Есть лишь один человек, который мог своим упорством и положением вверху добиться воскрешения Зуко, — Люси подняла глаза, глядя на отца, взволнованно переводящего взгляд то на жену, то на сына, то на неё. Хартфилии было гадко, она вновь чувствовала себя виноватой, хотя ничего и не совершала, не её вина в том, что Зуко — ангел, она не причём, но что-то больно точит изнутри. Находиться рядом с Зуко, с его чистой, непорочной душой невозможно — Люси чувствует себя омерзительно по сравнению с ним, слишком он невинен.

— Госпожа Лейла, — без колебаний, спустя некоторое время, задумчиво проговаривает Адриана, и Хартфилия коротко кивает, только её мать могла совершить подобное, раз уж добилась, что её дочери, настоящему демону, помогал ангел. Но только причина не совсем ясна: неужели она не хотела, чтобы отец вновь страдал, потеряв и этого малыша, может она желала ему счастья с Ванессой, поэтому воскресила Зуко, дала ему вторую жизнь в облике ангела? Вот только она не учла самого главного — демоны, которые с удовольствием питаются ангельской плотью, ни за что не упустят возможности полакомиться маленьким, ангельским мальчиком, который в свои годы беззащитен и ничего не может. Родители — обычные люди, они не смогут защитить его, и Зуко, в свою очередь, тоже не сможет защитить их и самого себя, пока так мал и глуп.