Оле Бинкоп

— Коллеги и друзья! Я усматриваю здесь недооценку роли общего собрания! А что думает по этому поводу председатель?

— Ступай в свинарник и подежурь там вместо Трампель. У нее свинья поросится.

Фриду передергивает. Эмма Дюрр прыскает в кулак. Хорошо ли поступает председатель, выставляя Фриду на посмешище? Неужели он решительно не способен прислушиваться к критике?

Первый вопрос повестки дня звучит весьма таинственно: полезные ископаемые в «Цветущем поле».

Оле открывает собравшимся тайну — завещание своего отца Пауля Ханзена, сокровище, которое он до сих пор хранил про себя. Может, в его сердце еще гнездились остатки сомнения в успехе добрых начинаний, но теперь он от всего сердца выкладывает свое сокровище: берите, пользуйтесь!

Итак, под тем лугом, который достался Оле в наследство, есть мергель, огромные запасы мергеля. Ни одной волшебной палочкой не измерить толщину мергельного пласта.

Но собравшиеся почему-то и не думают бросаться ему на шею. Мергель? Прекрасно. Но разве это золото, серебряные рудники или — того чище — уран? Считать мергель полезным ископаемым? Нос Тимпе дергается от иронической ухмылки.

Нет, друзья, уймите ваши носы и разиньте рты: мергель надо доставить на окисленные луга, разбросать его между ржавыми побегами щавеля. Травяной покров от этого удвоится. И соответственно возрастет поголовье скота. По дешевке продается прекрасная, удобная, надежно спрятанная от глаз мечта. Что вы на это скажете?

Для начала людям надо вздохнуть после мергелевого извержения. Если Тео Тимпе и Фрида Симсон перемигиваются, это еще ничего не значит.

Карл Крюгер использует паузу, чтобы пообтесать общественное мнение: не одно только «Цветущее поле», а еще пять-шесть соседних кооперативов могут получить большой доход от мергеля. Никаких дорог, никаких транспортных издержек, не надо дожидаться ссуды. Утренняя заря. Колумбово яйцо. Верное дело.

Скупо, по капле сочатся мнения. До сих пор Оле с божьей помощью все обращал во благо, будем надеяться, что господь не оставит его и в этой затее. Таково мнение Германа Вейхельта.

У Оле большие организаторские способности. Никто не скажет, что его планы хоть когда-либо шли во вред кооперативу.

— А кто не согласится с этим от чистого сердца, для того пусть луна не светит. — Это мнение Франца Буммеля.

— Точно! — подтверждает Вильм Хольтен, верный оруженосец Оле. — Главное, что колхоз от этого расцветет!

Эмма Дюрр, мешочек балласта, необходимый при полетах Оле в заоблачные сферы, выражает опасение, что без машин разрабатывать мергель невозможно.

— Само собой!

Нос у Тимпе отплясывает танец диких. Пора, да, да, пора уже выступить с обоснованными возражениями. Мергель мергелем, известь известью, на всякую дрянь их хватает, а про него и не вспомнят! Увеличивать стадо лишь тогда, когда луга усвоят мергельную присыпку, — да это же бред сивой кобылы! Прикажете ему, опытному скотнику, брать в общинной кассе пособие на бедность только потому, что некоторые люди тяжелы на подъем и не желают добывать корма на стороне? Ого-го!

— Тебе что, заработка не хватает?

Выкрик Крюгера не обескураживает Тимпе. Насколько ему известно, против хороших заработков не возражают даже самые ответственные товарищи.

Для ушей Фриды Симсон это не совсем идейно выдержанная музыка.

— Товарищи и коллеги! Тимпе позволил себе ошибочный выпад. Стяжательская идеология! Надо же понимать — речь идет о молоке, масле и мясе. Блюменау неважно выглядит на общем фоне. Надо подтянуться.

Но Оле не желает брать на себя новые обязательства. Масло, молоко, говядина — все это хорошо, но корма с неба не падают. И в конторах их не производят.

Карл Либшер кивает, Иозеф Барташ кивает, Софи Буммель кивает — все, кто не верит в чудеса, согласны с Оле.

Симсон что-то записывает в черную тетрадь.

Оле взрывается:

— Ты чего там строчишь?

— Я отмечаю недостаток доверия к государственному аппарату.

— Мы доверяем самим себе. Запиши-ка.

Кажется, что от перепалки, как от запального шнура, вот-вот вспыхнет застиранная скатерть.

23

Теперь надо проголосовать, хотят ли члены кооператива видеть в своих рядах Мертке Маттуш. Мертке рассказывает свою немудреную биографию: она родилась, выросла, пошла в школу. Все очень просто. Потом училась в средней школе, но не кончила ее. Особые обстоятельства. Выучилась на птичницу. Приехала сюда, чтобы учиться дальше. Коротко и ясно! Вот и все!

В рядах дружно кивают. Никто не спрашивает про особые обстоятельства в средней школе. Для них школа особых обстоятельств — это кооператив «Цветущее поле». Дело теперь только за напутственным словом.

Эмма Дюрр не заставляет себя долго ждать. Мертке — отзывчивая девушка, этого у нее не отнимешь. Плевать, в конце концов, на сотню уток, которые летали взад-вперед, что твои воробьи. Пусть Оле не пышет пламенем. Какого лешего он приучил своих птичек к дурацкому свисту и к незнакомой песне?

— Сейчас же подай девочке руку и помирись с ней!

Оле улыбается.

— А что скажут другие?