Читаем Олег Борисов полностью

Мальчик пытается запрыгнуть в уходящий автобус. Водитель не замечает его. Кто-то из пассажиров кричит, чтобы тот остановился, называет его дураком. Культурно. Водитель озлоблен, лезет выяснять отношения, хватает монтировку… Среди пассажиров оказывается женщина, призывающая всех стать свидетелями его хулиганства. Но все, как бараны, покидают автобус. Остается единственный свидетель… Борисов, к слову, и в жизни был бы, случись что, единственным свидетелем, не сбежавшим при виде мерзостного поступка и не уклонившимся от показаний в суде.

За всю картину Борисов произносит два-три десятка слов. Он молчит и смотрит на окружающих. Его обвиняют то в глупом правдоискательстве, то в соглашательстве, а он молчит. «Ты вредный человек! Вредный!» — кричит ему родной сын, а он все равно молчит. И при этом ни на градус не снижает температуры внутреннего горения: изумительно собирает, держит вялый, рассыпающийся кадр, словно бы просто так, ничем, но чудом каким-то. Но понятно: вот и пришла она, роковая минута, когда переламывается вся жизнь от одного поступка, от одного слова. Абсурдное явление: честный благородный человек оказывается неудобным для окружающих и даже для самых близких ему людей. Неудобным, потому что своим молчаливым присутствием напоминает о чистой человеческой совести, давно отринутой. Впрочем, абсурдное ли?..

В сценарии было много текста. Режиссер предложил Борисову позаниматься болгарским языком. Олег Иванович, к огорчению сценариста, предложил в ответ помарать текст. «Как это? Что же останется?» — спросил растерявшийся режиссер. Сняли фильм за три недели.

«Единственный свидетель» был включен в основной конкурс одного из самых престижных в мире кинофестивалей — Венецианского. Борисову позвонил режиссер «Свидетеля» Михаил Пандурски, для которого этот фильм стал первым в его творческой биографии, и сказал: «Приезжай!» Легко сказать. Олег Иванович попросился в состав делегации Союза кинематографистов, но ему было вежливо отказано: «Понимаете, у вас картина болгарская, вот если бы наша…»

«Забыл я про Венецию, — записал в дневнике Борисов, — не суждено мне, значит, на гондоле… Вдруг ночью раздается звонок от Марии Тер-Маркарян, подруги Эдика Кочергина. Услыхала по „вражьему голосу“, что премию за лучшую мужскую роль в Венеции присудили мне. Тут и Пандурски звонит. Спрашиваю: „Премия денежная?“ — „Тут денег не платят. Зато кубок Вольпи передо мной: тяжелая малахитовая подставка — убить можно, — проба серебра № 683, да еще лев выгравирован. Искал тебя Де Ниро, познакомиться хотел. Он же тоже был в номинации. И еще Мастроянни среди почетных гостей… Я им всем сказал, что ты занят, снимаешься…“».

Спустя неделю кубок Вольпи, которым в разные годы удостаивали, в частности, Пьера Бланшара, Жана Габена, Берта Ланкастера, Хью Гранта, Марчелло Мастроянни, был у Борисовых. «Мы ему специальную подставку придумали, — записал Олег Иванович. — Хожу вокруг него, глажу… Наши газеты как-то стыдливо об этом пишут. Подтекст такой: премия премией, но картину-то никто не видел. Надо бы ее обсудить, проинспектировать…» Потом кубок Вольпи вместе со многими другими наградами артиста переместился в мемориальную комнату Олега Борисова в Историческом музее города Приволжска.

Кинокритик Александр Седов считает, что одноногий злодей получился у Олега Борисова в фильме «Остров сокровищ» даже полнокровнее, объемнее по характеру, чем в том же году им же сыгранный современник из фильма «Остановился поезд». «Подумать только! — пишет Седов. — Английский разбойник XVIII века привлекательнее советского следователя, — и это в 1982 году на самом пике „застоя“. Чем же этот Джон Сильвер так подкупает? Прежде всего, своей кажущейся простотой, тем, что он не по-пиратски обыкновенен. Но кто близко сходятся с этим Сильвером, очень скоро понимают — в нeм скрыта опасная глубина.

Спокоен ли Джон Сильвер или взбешeн, примирительно-любезен или паясничает, смеется или раздосадован — этот герой в фильме подан без отстранения, без заигрывания, очень всерьез. Его мгновенные переходы от кривляния к искренности, от гнева к добродушию завораживают и оставляют в растерянности, восхищают и ошарашивают не только пиратов, но и нередко самих зрителей. Не поймешь, где он настоящий, во что он верит, как к нему относится. И на чьей бы стороне этот Сильвер ни играл — он везде рассудителен до святой простоты».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Культура Zero. Очерки русской жизни и европейской сцены
Культура Zero. Очерки русской жизни и европейской сцены

Предыдущая книга известного критика и историка театра Марины Давыдовой «Конец театральной эпохи» вышла в середине нулевых. Нынешняя – «Культура Zero» – охватывает время с середины нулевых до наших дней. Это продолжение разговора, начатого в первой книге, но разговор теперь идет не только о театре. В «Культуре Zero» можно найти и публицистику, и бытописательские очерки, и литературные эссе, и актерские портреты, и рецензии на спектакли самых важных режиссеров европейского театра от Кристофера Марталера до Яна Фабра, и разговор о главных героях отечественной сцены и разговор о главных героях отечественной сцены – К. Богомолове, Д. Волкострелове, К. Серебренникове, Б. Юхананове… Несмотря на жанровый разброс тексты смонтированы так, что в них проступают общие векторы и общие темы времени. Автор словно бы настаивает: нынешнее пространство уже не разграничено жесткими перегородками – вот тут театр, а тут современное искусство, вот тут эстетика, а тут политика, вот тут искусство, а тут жизнь. По сути, читателям предложен новый тип театроведения, где театр, – лишь отправная точка для размышлений на самые разные темы, магический кристалл, позволяющий лучше разглядеть калейдоскоп эпохи.

Марина Юрьевна Давыдова

Театр