Олег Чарушников Голова как предмет роскоши

Сначала разберемся с терминами. Что есть любовь? «Любовь есть

гармоническое слияние двух родственных душ в чувстве бесконечного

», – простенько и со вкусом объяснял В. Г. Белинский (за неукротимое

стремление все растолковывать и вбивать в головы дуракам-окружающим

современники прозвали его: «неистовый Виссарион»).

Виды любви бывают следующие:

– к женщине (мужчине);

– к жизни вообще и к хорошей в особенности;

– к маме, папе, детям, братьям, шуринам, деверям, золовкам, снохам

и кумовьям;

– к собиранию пустой стеклотары – с последующей ее сдачей, приобретением

недорогих спиртосодержащих смесей и тихим распитием таковых

под кустиком;

– иная любовь, в том числе странная и неземная.

Самой могучей, по-видимому, является любовь к начальству. Зарождается

она внезапно (в момент назначения на пост соответствующего лица) и

подобна Вселенной – ибо краев не имеет, а только все время ширится. Кончается

любовь к начальству так же внезапно (в момент снятия последнего

с должности), и сразу начинается следующее большое чувство – к новому

повелителю и властелину.

Примеров любви к женщине очень много, а к начальству – еще больше.

* * *

Недавно в печати появился список самых стрессовых профессий в РФ.

На первом месте стоят журналисты. О, как это неверно!

На самом деле больше всех в России подвержены стрессам не те, кто

пишут. А те, кто читают.

Репортер прибежал, посмотрел, отстучал на клавиатуре страшную заметку

и бодро унесся дальше – готовить следующую. Его будущее светло:

ему светит гонорарий. Читатель заметку просмотрел, обмяк на стуле

(вариант: сполз по стенке) и трясущейся рукой потянулся за валерьянкой

(валидолом, корвалолом, водочкой). Ему нехорошо, тошнехонько ему!

Гонорарий читателю не дадут, моральных страданий не возместят и не

оплатят валидол. И даже номер страшной газеты он купил сам, заплатив

свои кровненькие…

Суммируем: прочитавшему нехорошо, написавшему – гонорар. Пишет

один – валидол глотает тысяча. Кто же должен быть первым в этом

горестном списке?!

* * *

Великие исторические личности как будто специально позаботились

о работниках СМИ, создав для них информационные поводы в пустоватые

летние месяцы. 24 июля 1802 года родился знаменитый Александр

Дюма-отец. Его главные произведения: «Три мушкетера» и А. Дюма-

сын. Ровно через 26 лет после этого на свет появился Николай Чернышевский.

До сих пор не понятно, почему в школе нас заставляли проходить

именно «Что делать?» а не «Трех мушкетеров» или «Графа Монте-

Кристо». Пользы было бы, как минимум, не меньше. (Например, аббат

Фариа, с которым будущий граф общался в замке Иф, оказывается,

вполне реальное историческое лицо. Лихой аббат штурмовал Бастилию,

занимался гипнозом, не раз сидел, бежал… Интересный был

дядька).

Из «Что делать?» ничего мы не запомнили, кроме четвертого сна Веры

Павловны, да и тот на второй день забыли навсегда.

Для освежения памяти даем бодрящую цитату из реферата по «Что

делать?»: «Четвертый сон Веры Павловны – это утопическое видение революционером-

демократом Н. Г. Чернышевским будущего справедливо

го общественного устройства. Это описание коммунистического строя, к

которому впоследствии шла страна на протяжении ряда лет».

(И слава Богу, что не пришла! Хотя потом мотануло ее, как камаринского

мужика, с маху в противоположную сторону, где тоже оказалось

несладко).

Казалось, героиня только и делала, что дрыхла. Проклятьем заклейменные,

брели мы по роману от одного пронумерованного сна к следующему…

Позвольте, а сколько всего снов было у В. П.? Кажется, пять. Или

шесть… Но на этот змеиный вопрос никто из бывших школьников уже

не ответит, а только вздохнет, поведет затравленным глазом и замолчит

навек…

А все потому, что в свое время некому было сказать:

– Верочка, душенька! Спали бы вы уж без сновидений, что ли… И сами

бы выспались, и школярам потом легче было бы. Право, голубушка!

Но спала Вера Павловна в своей койке, без храпа и присвиста, смотрела

свои проклятущие сны, а мы их потом учили, учили, учили…

* * *

Благосостояние россиян в последние годы понемногу растет, и, как

выяснилось, у этого благодатного явления существует своя оборотная

сторона. Всюду начались повальные ремонты…

Каждый, кто живет в нормальном многоэтажном доме, знает, что такое

ремонт. Это напасть, бедствие, лихо и поруха. Зарез. Мор и глад.

С раннего утра по дому начинают разноситься стук и грохот – где-

то наверху что-то долбят, разбивают, сверлят, заколачивают… За что ни

возьмись, всюду известковая серая едкая пыль. В лифте худенькие смуглые

молодые люди (то ли таджики, то ли китайцы, то какие-то наши немытые)

беспрерывно перевозят мешки: вверх – стройматериалы, вниз

– стройотходы.

Пыль и грязь. Везде какие-то обрывки. Воняет химией. Жильцы стервенеют.

Вздорные измученные ремонтом бабки кидаются и на своих, и на

чужих. Поздно вечером грохот смолкает, чтобы в восемь утра возродиться

с новой ужасающей силой.

Как только кончается ремонт в одной квартире – начинается в другой.

Иногда в подъезде ремонтируют по две-три квартиры зараз – и тогда даже

самый смирный, безобидный жилец, судорожно хватаясь за нехитрые