Олег Попов

Именно с ним тесно слилось имя артиста. Но и просто новизна облика сыграла здесь свою роль. Если раньше под необычностью клоунского костюма понимали как можно большее отклонение от житейской нормы, то здесь произошло обратное. Костюм Попова оказался довольно далеким от традиционного клоунского наряда и близким к обычной одежде. Яркие детали: мягкий бант, детские туфли, пиджак и брюки в полоску, как бы продолжающие прямую линию льняных волос Олега,— лишь подчеркивали черты характера его хозяина. Дань некоторой нарядности артист отдавал, надевая шахматную кепку и белую манишку. Патриархальность и современность, скромность и задор сочетались в его сценическом облике. Этот облик не содержал в себе ничего лишнего и был в то же время предельно выразительным. Это качество уловил прежде всего киноаппарат. Увидев себя впервые на экране просмотрового зала в образе, в котором было так мало общего от традиционного циркового рыжего, чудака и трюкача, он невольно спросил себя: так кто же мой сценический герой?

Чтобы ответить на этот вопрос, предстояло подумать и над тем, что же такое клоунское искусство вообще.

Все эти вопросы занимали и волновали Попова, но ответить на них он, конечно, еще не мог. Артист был слишком молод, и только упорная работа и советы старших могли дать нужный опыт, чтобы в будущем он смог понять смысл своего творчества и ответить на вопрос, каким должен быть клоун.

НА МАНЕЖЕ ОЛЕГ ПОПОВ

Кемерово, Новосибирск, Хабаровск, Владивосток, Свердловск, Ленинград, Сочи, Запорожье, Симферополь... Кажется, что жизнь измерена десятками названий городов. Они как вехи на пути циркового артиста, похожие и разные, малые и большие, значительные и незапомнившиеся. С волнением

всматривается цирковой артист в шумящие ряды зрительного зала с тысячами людей, где каждый ждет на этот раз его, только его...

Если во время представления вы заглянете за кулисы цирка, то увидите, как в сотый раз повторяют свои упражнения акробаты, бросают мячи жонглеры, гимнасты в отдалении осторожно пробуют свои тела на изгиб, дрессированный медведь катается на роликах и даже артисты «аппаратных» жанров, требующих специальных снарядов и приспособлений, тренируются в профессиональных приемах.

А где же клоун? В своей артистической комнате, перед зеркалом. Он поправляет грим, внимательно смотрит на себя и весело подмигивает. Это вовсе не уверенность в успехе — мне, дескать, и море по колено. Нет, клоун тоже репетирует. Репетирует мину веселья, мину самоуверенности, позу особого клоунского пижонства, чтобы в репризе, которая сейчас последует, сыграть, показать и наказать человека, которому «и море по колено». А пока артист копит свой эмоциональный заряд, который он вот-вот пошлет в публику. Гремят аплодисменты. Сейчас его выход. Он убыстряет шаг к кулисам, последний раз жестом, выдающим волнение, поправляет мешковатый пиджак, и вот уже нет артиста, а есть герой маленькой сценки, над которым смеется огромный зрительный зал.