Олег Попов

Выступая в Ленинграде, Попов отдает предпочтение язвительному юмору, тонкой сатирической игре. Вот он важно проходит перед вытянувшимися в строй акробатами, то выпячивает грудь, то, пугаясь, низко кланяется...

Готовый угрожать, когда чувствует себя в безопасности, он тут же боязливо оглядывается по сторонам. Так он высмеивает жалкую чванливость и трусость, угодничество перед сильными и наглость перед слабыми. И все же зрители предпочитают лирические сценки, так хорошо сыгранные артистом в «Водяной феерии» на Московском фестивале. Вот почему большой успех здесь имеет драматическая реприза о человеке, ищущем ночлег. Казалось бы, это — смешная история о путешественнике, который напрасно стучится в двери переполненных гостиниц, но к финалу она неожиданно оборачивалась «чаплиновской» темой.

Теперь всем был знаком Олег Попов. Каждый новый город, куда случалось приезжать артисту впервые, принимал его, как старого друга, ему присылали сотни писем. Очень характерно, что созданный Поповым образ оказался настолько близким зрителю, что его стремились повторить в самодеятельных эстрадных коллективах. Многие городские и сельские кружки самодеятельности просили прислать репертуар Попова. И многие корреспонденты настойчиво приглашали артиста приехать к ним на гастроли. «Хотим видеть вас снова!» — звали его не давние зрители, но дорога вела Олега своим направлением. Он уехал за границу с лучшими артистами советского цирка. Только через несколько месяцев он снова вернулся в Москву.

Главный режиссер Московского цирка Марк Соломонович Местечкин давно работает с Поповым. Впервые они встретились в 1950 году, когда молодой артист, выступая в одной программе с Карандашом, отрабатывал свой эквилибристический номер на свободной проволоке.

«Меня поразила тогда, как поражает и по сей день, неутомимость Олега,— говорит нам Местечкин.— Это не простая работоспособность физически сильного циркового артиста. Олег кипуч в своей повседневной деятельности. Все время он изобретает новое, ищет неожиданности, оригинальные ходы, «точки», как мы выражаемся. Не будет преувеличением сказать, что в этой деятельности он не знает покоя. Для него это жизнь, а не только работа, и мне часто приходилось наблюдать, как во время совсем отвлеченного разговора, приятельской беседы он вдруг