Олег Попов

инструментах. Он особенно хорошо чувствует ритм и часто почти бессознательно подчиняет ему свои действия на манеже. Характерен в этом отношении случай с репризой «Повар». Этот изящный пародийный номер был с самого начала хорошо принят зрителем. Сценичный, ненавязчивый, он насыщен легким, улыбчатым юмором. Но Олег был неудовлетворен репризой и продолжал улучшать ее. Он ускорил темп и нашел определенный ритм действий, который навел артиста на мысль, что этот ритм можно подчеркнуть оркестром. Когда же в репризе стал участвовать оркестр, ритм движений Олега стал настолько подчеркнутым, утрированным, что перешел в пародию. Этот смешной автоматизм движений и стал той «точкой» репризы, которая определила ее успех в финале» (Из беседы с М. С. Местечкиным, записанной авторами.)

Реприза «Повар» примечательна не только этим. Совершенствуя ее, Попов впервые начал задумываться над значением бессловесной, пантомимической игры в цирке. Традиционную для цирка пантомимическую игру Олег воспринял как возможность добиться предельной выразительности образа. Язык пантомимы часто бывает гораздо красноречивее обычного разговорного языка. Особенно убедился в этом Попов на V Международном фестивале молодежи и студентов в Варшаве в 1955 году. После первых же выступлений артист понял, что в многонациональной аудитории его искусство становится особенно понятным, если оно не нуждается в переводчике. А это бывало в тех случаях, когда Попов «говорил» на интернациональном языке мимической игры. Пантомимические сценки стали тем способом общения со зрителем, благодаря которому искусство Попова вышло за рамки одной страны. С тех пор, готовя новый репертуар, Олег старался насыщать его пантомимическим действием. Он пересматривал свои старые номера и усиливал их выразительность новыми деталями, мимической игрой.

В 1958 году писатель Виктор Эрманс говорил о его выступлении в Москве: «Олег Попов — комический артист, у которого юмор, смешное естественно уживаются с

лирикой и трогательностью. Ему чужды грубый наигрыш и излишнее остроумие. С остатками его он распрощался в своих старых номерах, исполняемых сегодня. Его юмор подкупающе наивен, нежен, мечтателен».