Олег Вещий – Орвар-Одд. Путь восхождения

2) Дмитрий Иванович Вишневецкий – православный волынский князь герба Корибут, который считается основателем Запорожской Сечи. В 1564 году был казнен в Стамбуле по приказу султана Сулеймана Великолепного. Его подвесили за ребро на крюк на городской стене, на котором он провисел три дня, а потом был расстрелян из луков, так как ругал мусульман и самого султана. См.: Kronika Polska Marcina Bielskiego, т. 2. Sanok, 1856. С. 1149.

3) Погоня – герб Великого княжества Литовского, а также правящей династии Гедиминовичей с конца XIV века. Изображает скачущего всадника с воздетым мечом. На первый взгляд это изображение похоже на герб Москвы (всадник, поражающий копьём змея), но в действительности это совершенно разные символы.

Нам, конечно, могут задать закономерные вопросы.

Если летописная дата «первого договора» 907 года и вымышленная, то вымышлен ли сам текст со всеми его подробностями?

Напрямую Олега великим князем русским, в отличие от договора 912 года, в нём не именуют, но ведь уже и в этом коротком тексте сказано, что «по этим городам сидят великие князья, подвластные Олегу». Как же могут быть великие князья подвластны «не князю», а лишь исполняющему поручение Херрауда Одду-Олегу?

Или «если русские явятся не для торговли, то пусть не берут месячное; пусть запретит русский князь указом своим приходящим сюда русским творить бесчинства в селах и в стране нашей». Допустим, если во втором случае любой русский князь мог «запретить своим указом», то как быть с первым упоминанием? Не подрывает ли это концепцию авторов работы с их «слепой верой» в сведения саги?

Мы слоняемся к тому, чтобы считать даже эти отрывки дошедшего к нам исторического свидетельства подлинными, хотя и изложенными конспективно. Объяснение напрашивается такое, что к моменту своего прихода к киевскому двору Херрауда Одд-Олег был уже признанным вождём хотя бы областей к северу от Киева – Смоленска, Полоцка и даже Ростова (а вовсе не лесным бродягой в одежде из бересты, как это в силу закона жанра описано в саге).

О конспективности же свидетельствует хотя бы и сама история с потенциальным отравлением Олега, распознавшего яд.

Каким именно образом летописцы узнали, что предложенные Олегу Вещему ромеями вино и пища были отравлены?

Олег отказался от вина и пищи просто из опасения? Но в летописи всё описано совершенно иначе!

Олег предложил продегустировать вино и пищу тем, кто их принёс, и ромеи отказались пробовать? Он предложил отведать пищи и вина самим ромеям и те отравились у всех на глазах? Или Олег точно знал от кого-то из сознательных ромеев, что его попытаются отравить?

Ну, отказались бы ромеи пробовать, и что? Да десятки разных предлогов могло быть, чтобы им не пробовать пищу, присланную-де самим императором Византии. Не по рангу, мол. Неопределённость сохранилась бы. Нет! На месте выявились железные доказательства того, что пища и вино отравлены, причём сразу после того, как Олег отказался от них.

Следовательно, еду попробовал кто-то иной. Но не станет же Олег травить, если кто и предполагал такое, собственных воинов, да и собакам пищу от императора не отдаст – это прямое оскорбление.

Вариант один. Ничего не подозревавшие высокие послы ромеев пили вино и кушали пищу на глазах Олега, чтобы уверить его в безопасности, будучи сами в том уверены. И ошиблись.

Олег осаждает Царьград.

Миниатюры Радзивилловской летописи

Но летописец не вникает в такие тонкости и сообщает только: «И повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на колеса корабли. И когда подул попутный ветер, подняли они в поле паруса и пошли к городу. Греки же, увидев это, испугались и сказали, послав к Олегу: “Не губи города, дадим тебе дань, какую захочешь”. И остановил Олег воинов, и вынесли ему пищу и вино, но не принял его, так как было оно отравлено. И испугались греки, и сказали: “Это не Олег, но святой Дмитрий, посланный на нас Богом”».

Но сами видите: сколько размышлений над одной только летописной строкой!

Откуда Орвар-Одд пришёл ко двору Херрауда

Подтверждение изложенной выше гипотезе нам даёт анализ последовательности имён «русских» князей в договоре Игоря с греками 944 года. Порядок этот явно не определяется личной знатностью. Следовательно, он определяется иерархией княжеских столов.

В списке три князя носят скандинавские имена: Труд-Торд, Фаст-Фасти, Якун-Хакон.

С Игорем и Святославом, правившими в 944 году соответственно в Киеве (Игорь) и Новгороде (Святослав), о чём сообщает современник Константин Багрянородный, всё понятно. А как обстоит дело с остальными?

Откроем вновь договор 907 года: «И потом даяти уклады на рускыя грады: первое на Киевъ, та же на Чернигов, на Переяславль, на Полтескъ, на Ростов, на Любеч и на прочаа городы. По тем бо городомъ седяху велиции князи под Олгом суще…»

Едва ли иерархия княжеских столов могла сильно поменяться между 907 и 944 годами. К 940-м годам добавился только Новгород. Именно из Новгорода и идут в Киев Олег II с Игорем.