Олег Вещий – Орвар-Одд. Путь восхождения

Меч Орвар-Одд обнажает редко, у героя совершенно архаическое оружие – палка, напоминающая то дорожный посох путешественника, то просто дубину, выломанную в ближайшем лесу, и исполинский лук с особыми стрелами, наконечники коих каменные, поэтому против таких стрел не устоит даже самая древняя нечисть. Этим авторы саги вольно или невольно обозначают, к какому времени и «сословию» принадлежит главный герой.

Кстати, сам лук Одда сойдёт за посох и, наоборот, посох – за лук, такая вот симметрия. Подобное тождество есть у копья бога Одина и посоха Странника (именно так, прежде всего, и называет себя Один-Гримнир).

Перед пиром у конунга Херрауда Одд (скрытый под именем Нэвраманн) показывает своё мастерство стрелка:

«– Сьольв и Сигурд – во всём ли они большие умельцы?

– Это было бы видно, – сказал Ингьяльд, – если бы кто-нибудь стал состязаться с ними.

Вот они пришли в горы, и мимо них побежали звери, братья натянули свои луки, но, как они ни пытались подстрелить дичь, у них ничего не получалось.

Тогда Нэвраманн сказал:

– Никогда я не видел, – сказал он, – таких неуклюжих, как вы двое! Почему вы так неловко действуете?

Они сказали:

– Мы говорили тебе, что мы более неловки, чем другие люди, но сегодня утром мы не готовы и не добудем теперь зверей, которых вспугнули и растревожили другие.

Нэвраманн сказал тогда:

– Не может быть, чтобы я был более неуклюж, чем вы. Дайте сюда лук, я тоже хочу попробовать.

Вот они так и сделали. Одд натянул лук, и они предупреждали, чтобы он не сломал его, но он тянул стрелу до наконечника и разломал лук на две части.

– Ты плохо сейчас сделал, – сказали они, – и для нас это большое горе. Теперь нет никакой надежды, чтобы мы сегодня подстрелили зверя.

– Надежда ещё не потеряна, – сказал он. – Как вам кажется, мой посох похож на лук? И любопытно ли вам узнать, что у меня в мешке?

– Да, – сказали они, – это нам чрезвычайно любопытно.

– Тогда расстелите свои плащи, и я вытряхну то, что в нём.

Так они и сделали, а он вытряхнул на плащи то, что в нём было. Затем он схватил свой лук, положил стрелу на тетиву и выстрелил над головами всех охотившихся людей. Весь день он занимался только тем, что стрелял зверей, которые бежали перед Сигурдом и Сьольвом. Он расстрелял все свои стрелы, кроме шести: каменных стрел старика и “Даров Гусира”. За день он ни разу не промахнулся, а братья бежали рядом с ним и находили очень забавным смотреть на то, как он стреляет.

А вечером, когда люди пришли домой и все стрелы положили на стол перед конунгом, каждый человек пометил свои стрелы, и конунг должен был увидеть, сколько зверей убил каждый в течение дня.

Теперь братья сказали:

– Подойди, Нэвраманн, к своим стрелам, они, должно быть, лежат на столе перед конунгом.

– Идите, – сказал он, – и заявите, что это ваши стрелы.

– Это нам не поможет, – сказали они, – потому что конунг знает наши умения и что мы стреляем хуже, чем остальные.

– Тогда пойдём все вместе, – сказал он. Вот они предстали перед конунгом.

Теперь Нэвраманн взял слово:

– Здесь стрелы, которые принадлежат нам с товарищами.

Конунг оглядел его и сказал:

– Ты великий лучник» («Сага об Одде Стреле», пер. Т. Ермолаева).

Но, как оказалось, Одд-Нэвраманн способен ещё и быть великим королём.

Если же теперь обратиться к герою уже современного нам художественного произведения Ю.А. Никитина из фэнтезийного цикла «Трое из Леса» Олегу Вещему, обнаруживается его разительное сходство с типологическим образом Одда.

Сквозь века, со времён, «воспетых Геродотом», этот варвар прошагал по разным землям и странам с волховским посохом в руке и верным луком за плечами.

Как и Одд, никитинский Олег отрешился от суетной жизни, поскольку, желая утверждать справедливость в собственном понимании, приносил не мир, но ещё большее разрушение. Отказавшись от использования магии, волхв Олег ушёл в пещеры и погрузился в вековой вещий сон, прозревая Истину.

Памятник Хольгеру Датскому в подземелье замка Кронборг, Дания

Однако когда над его далёкими потомками – славянами – нависла угроза уничтожения степняками, Олегу пришлось вмешаться. (Здесь, кстати, вспоминается показательное заблуждение наших современников (нынешнее, спустя четверть века после первой публикации «Гиперборея» в 1992 году), согласно которому соратник Карла Великого Хольгер Датчанин вдруг стал отождествляться с Вещим Олегом.) Так сгинули летописные обры.

«Олег поднялся во весь свой немалый рост.

– Я принес свою голову сам, – заявил он громко в мертвой тишине. – Иди и возьми ее!

Во дворе всё замерло. Толстяк застыл с открытым ртом, не двигались всадники с отважным сотником. Наконец сотник опомнился, крикнул торопливо:

– Это в самом деле великий воин! Как твое имя?

– Что в имени моем? – ответил Олег тяжело. – Вы потеряли пятерых, нарушив заповедь не трогать храмы и служителей, Искателей Другой Жизни. Повторяю: не трогайте меня! Я живу в лесу, питаюсь растениями. Ни во что не вмешиваюсь, хотя дулебы – это мой народ…

Сотник прервал, голос был подозрительным:

– Почему ты не со своим народом?

– Я с ним, – ответил Олег.

– Почему не воюешь? Не мстишь за убитых?