Олег Вещий. Великий викинг Руси

— Одд! Не участвовал ты в битве, когда поражали мы на смерть людей короля; четырнадцать ран принёс я на себе домой, ты же в это время из милости выпрашивал себе пищу по деревням.

Пропев это, вернулись они на свои места, и Одд, в свою очередь, наполнив два рога, встал, подошёл к ним и запел, обращаясь сначала к одному, потом к другому.

— Вы, соседи, Сиольф и Сигурд, должны выслушать хвалебную песню, которую пропою я самому себе: я должен отплатить вам за вашу дерзкую похвальбу. Ты, Сиольф, валялся в кухне, не совершая никаких подвигов и не проявляя никакой отваги; я же в это время бился в Аквитании и положил на месте четырёх людей.

Пропев это, Одд вернулся на своё место, и все они стали пить из своих рогов. Затем Сигурд и Сиольф снова встали и опять подошли к Одну, и Сиольф запел:

— Ты, Одд, только ходил от двери к двери и уносил с собою крохи; я же один вынес разбитый щит из битвы при Ульфефиалле.

Кончил Сиольф и сменил его Сигурд; он укорял Одда за то, что не было его с греками в то время, как они вместе с ними окрасили свои мечи в крови сарацин.

Одд, в свою очередь, упрекал их в том, что они сидели дома в то время, как он бился в Биармии и с великанами.

Долго продолжали они так угощать друг друга, сопровождая каждый новый рог песней, в которой восхваляли какой-нибудь новый свой подвиг и старались унизить противника, причём на долю Одда приходилось двойное количество как рогов, так и песен, потому что ему приходилось состязаться разом с двумя соперниками. Так пел он и по очереди рассказывал обо всех своих подвигах, совсем не думая о том, что, кроме Сиольфа и Сигурда, его слушали ещё и дочь короля, и воспитатель её, Гарек. Сигурд и Сиольф давно уже пропели все свои песни, давно уже нечем было им похвастаться перед Оддом, а Одд всё продолжал петь и угощать их. Наконец они совсем опьянели и не могли уже больше пить. Но Одд долго ещё продолжал пить один и перечислял свои подвиги.

Тогда дочь короля и Гарек встали со своих мест и удалились: они недаром просидели здесь этот вечер.

Когда на следующее утро король встал и оделся, к нему вошли его дочь и Гарек и рассказали ему всё, что произошло ночью. Теперь, казалось им, они знали, кто был этот человек: судя по тому, что они слышали, это мог быть только Одд-Стрела.

Вечером, когда король со своею дружиною сели по своим местам и подали им кубки, король послал за Видфёруллем и подозвал его к своему столу.

— Теперь мы знаем, что ты — Одц-Стрела, — сказал король, — а потому сбрось это платье странника и не скрывайся больше: мы давно уже приметили значки на твоих стрелах.

— Будь по-твоему, господин, — отвечал Одд и, сбросив с себя платье странника, явился в своём пурпуровом кафтане, с золотыми запястьями на руках и с черными вьющимися волосами.

— Садись и пей за нашим столом, — сказал ему король.

Но Одд отказался расстаться со своими соседями, с которыми просидел всю зиму. Однако король помог этому делу, распорядившись, чтобы Ингиальд и Оттар заняли места рядом с Гареком и день и ночь состояли при Одде, как постоянные его служители.

— Как это так? Такой человек, как ты, и не женат! — сказал раз Гарек Одцу. — Не хочешь ли ты жениться на моей воспитаннице, дочери короля? Для этого надо только исполнить одно опасное дело.

— Что же это за дело? — спросил Одд.

И Гарек отвечал:

— Есть король, по имени Альф, который правит страною, называемою землёю белок или Бьялкаланд[529]; есть у него жена, по имени Гуда, и сын Видгрип. Королю нашему надлежит получать дань с этой земли, но они давно уже ничего не платят ему, а потому обещал наш король выдать свою дочь за того, кто сумеет заставить их уплачивать эту дань.

— Поговори с королём и его дочерью, — сказал Одд, — не согласятся ли они дать мне это поручение.

Дело сладилось, и король обещал Одду выдать за него свою дочь, если он исполнит то, за что берётся.

XVIII. Поход в Бьялкаланд

В скором времени собрал король своё войско и передал его Одду, который сейчас же снарядился в поход и простился с королём.

Прибыл Одд с войском в Бьялкаланд. Но король с сыном заранее проведали о их приходе. Собрали они своё войско, снарядились на войну и послали к нему людей, вызывая его на битву. После этого сошлись они в назначенном месте.

У Альфа было гораздо больше войска, и начался самый ожесточённый бой. Одд сидел на возвышении, среди своего войска и видел, что люди его валились, как молодые деревья. Сильно дивился он такой битве, а также и тому, что нигде не видел он ни Альфа, ни сына его Видгрипа.

Был при Одде человек, которого звали Гаки; был он служитель дочери короля, и она-то и пожелала, чтобы он сопровождал Одд а на войну. О человеке этом говорили, что мог он видеть гораздо дальше своего носа. Одд подозвал его к себе и сказал ему:

— Отчего это может быть, что люди наши валятся, как молодые деревья? Я совсем не нахожу эту битву такой жестокой.

— Разве ты не видишь тех троих, что всюду носятся неразлучно, — Гуду с Альфом и Видгрипа, их сына? — спросил его Гаки.

— Разумеется, я их не вижу, — отвечал Одд.

— А посмотри-ка из-под моей руки!