Читаем Олений завет полностью

Олений завет

Участковый регулярно наведывался к страдающему амнезией молодому человеку, однако он также не был посвящен в тайны могучего Сейдозера. Даже угрозы о возможном уголовном преследовании не исправили положения. Телевизионщики приезжали к «мальчику, который выжил» и донимали местную знаменитость вопросами о сверхъестественной силе. «Я ничего не помню», – талдычил Коля, как попугай.

«Тебе необходимо полное обследование!» – заявляла мать. Но Коля подписывал всевозможные отказы от врачебных вмешательств, аргументируя свое решение своей абсолютной дееспособностью.

Поисковые отряды вновь и вновь шерстили территорию природного заказника. Но все как один отчитывались в своем полнейшем бессилии. По воле чиновников, подписывающих повелительные депеши, полетели головы егерей заповедника.

Спустя еще пару месяцев всеобщий ажиотаж потихоньку стал стихать. Потерявшая отца женщина с опухшими от слез глазами походила на живого мертвеца, а супруга канувшего в Лету оленевода без продыху перечитывала по кругу молитвослов. Самое невероятное в этой шумихе было то, что никто из односельчан и прочих не вспомнил про Галку. Будто ее и вовсе никогда на свете не существовало. И хоть бы кто заметил, что Коля выполз к людям именно из ее дома, стоящего в самом центре саамской столицы!

Ко всему прочему, почти ни одна живая душа не сумела увидеть вновь мелькающие за сетчатым загоном мордочки темноглазых оленей, хоть их исчезновение и вызвало самую настоящую панику среди коренного народа.

Коля бережно старался скрыть своих подопечных от любопытных глаз. В его планы совершенно не входила активная предпринимательская деятельность.

– Коленька, это зверье саамского народа, – ласково убеждала его Елена. – Не нужно быть таким замкнутым.

– Дайте мне немного времени.

Молодой оленевод проводил все свое время на новой вотчине. Он смотрел в глаза этих гордых животных и видел в них золоторогого прародителя, несущегося по одинокой тундре. Касаясь благородной шкуры своего самого красивого оленя, названного в честь саамского предка, он вспоминал ту судьбоносную встречу на мрачном острове. Но одно осталось неизменным в жизни Коли: он до сих пор не мог принять существующего мира со всеми его переменчивыми настроениями. Однако обрел то, что действительно отвечало призывам его уставшей от поисков души.

Коля занялся законным присвоением Галкиных хором. Ему предстояло сильно попотеть, чтобы уничтожить улики жабьих беззаконий, скрытые в подвале небольшого домика.

Елена частенько жаловалась своему помощнику на бессонницу из-за частых явлений Василия в ее беспокойные сны. На что получила дельный совет выслушать своего нерадивого супруга. Поначалу она пугалась образа вопящего муженька, а после дала ему возможность вдоволь выговориться. Василий, в свою очередь, позволил ей наконец-то выспаться. Вскоре, скорбно поглаживая пустой гроб, она сказала: «Ты сделал для своего сына то, чего не сделал бы ни один отец на планете».

Колину мать сильно возмутил тот факт, что ее отпрыск не проронил ни слезинки на дедовых похоронах. Ну а разве это возможно, если он только вчера сидел с ним на пороге хижины и наблюдал за постепенно затухающим Солнцем?

– Надо с этим что-то делать, – задумчиво произнес Ёгор.

– Ему тоже нужно время, чтобы подумать над своими ошибками, – отвечал парень.

– И как часто он будет здесь ошиваться? – возмущался пес (как же хорошо, что гость его не слышал).

Колю все же беспокоило, что с каждой новой встречей дед становился капельку грубее и равнодушнее. Казалось, пройдет еще некоторое время, и он вовсе перестанет узнавать внука. Возможно, память о былых временах уже сгорела в беспощадном пламени его души. Это последствия затворничества или происки его ворчливого товарища? Во всяком случае, Коля не перестанет навещать своего вдумчивого старика раз в неделю. И он всегда найдет заросшую тропу к шаманской веже, даже если Солнце окончательно утонет в меланхолии.