Олений завет

– Наберись терпения… Совсем чуть-чуть, и ты сможешь пригласить к своему костру родственную душу. Смотри, он уже на полпути к нам…

Пес протяжно завыл – огненные языки явили шаману четкие очертания белого оленя с золотыми рогами и молодого парня, преследуемого вороном. Огромная птица щелкала окровавленным клювом.

– Ему нужна помощь, как же ты не видишь! – воскликнул шаман.

– Решай сам, что с этим делать, – уловил он шепот у правого уха.

Недолго думая, старик затянул таинственную песнь, услышанную им в кругу мудрецов по ту сторону здешнего мира. Слова вырывались из широкой груди и охотно слетали с языка, ударяясь о прочные стены лесной вежи. Все внутри отзывалось на щекочущие горло вибрации, и мысли уносились следом за звуковой волной. Ловкими движениями пальцев Ёгор, не останавливаясь, заплетал узлы на волокнистых жгутах и вновь распутывал. Через мгновение вокруг очага возникли пять силуэтов, и хижина наполнилась еще более звонким пением. Ветряной вихрь с грохотом распахнул входную дверь. Будто змей с обезумевшими глазами, он кружил между колдунами. Раздался стук бубна. Быстрый ритм заставил ветер пуститься в пляс на пару с ярким огнем. Языки пламени дергались то в одну сторону, то в другую, порой наклоняясь к самым камням и проходя насквозь через призрачных гостей. В пылком танце обе стихии слились практически воедино – в абсолютной гармонии. Развернувшаяся картина ставила под сомнение признанные ранее законы Вселенной. Но вскоре небесная сила с трудом могла удержать себя, перерастая в настоящий ураган. Вежа сотрясалась от сильных толчков пустившегося во все тяжкие бунтаря.

Ёгор в последний раз распутал веревку и с силой натянул ее у себя над головой. Ошалелый поток воздуха устремился к сморщенным рукам, и в этот самый момент шаман затянул бечевку в узел, поймав холодный вихрь. Пламя продолжало сотрясаться от холодного сквозняка. Старик завязал второй узел, но природная стихия не намеревалась сдаваться. Ловким движением пальцев он все-таки угомонил буйный ветер, опоясав того трижды.

Песня остановилась. Тишина приласкала уставшие от грохота и праздного гула уши. Ёгор вновь остался один на один со своим верным другом. Он ощущал неведомой величины мощь в своих ладонях.

– Ну как? Ловко я его? – воскликнул нойд.

Пес ответил ему торжествующим лаем.

– Бросал бы ты шифроваться! Я тебя уже насквозь вижу! – захихикал Ёгор и пригрозил псу.

Тот лишь фыркнул в ответ и улегся к ногам хозяина.

Старик снова уставился в пламя в поисках знакомого лица. Он увидел, как Коля нашел тот самый свет в конце тоннеля и, не меняя курса, уверенно двигался к цели.

– Только не шибко заигрывайся против правил, – безмолвно произнес пес. – Иначе провалишь свою главную миссию, а он – свою.

Шаман продолжал следить за внуком, напрочь забыв о еде, потеряв счет времени. Он чувствовал, что мучившее Колю беспокойство отступило. Сердце Ёгора медленно постукивало в убаюкивающей тишине. И сам того не заметив, старик погрузился в сон, неглубокий и тревожный оттого, что частичка его собственной души кинулась за внуком в бесконечный лес.

Глава 26. «Чувства – это огромная привилегия»

Шаманская «камера слежения» начала барахлить: Ёгор не мог разглядеть ровным счетом ничего внутри яркого пламени. Непонятно, сколько времени прошло с того момента, как его видения рассеялись, но, казалось, пролетела целая вечность.

Не слыша зовущего его голоса, не чувствуя бега молодой крови по венам, словно заклинание, колдун повторял имя внука в надежде увидеть его глаза.

– Зови – не зови, а толку никакого, – пронеслось в голове.

– Не мешай.

– Это лучше ты не мешай. Он на краю небытия. Глядишь – и столкнешь его в пропасть.

На короткое мгновение мысли Ёгора затихли.

– Аннушка бы точно не дала всему этому произойти, – продолжил он безмолвный диалог.

– Перестань уже упоминать имя любимой всуе… Знаешь, почему ты до сих пор так слеп? Да потому, что слишком много пут на сердце!

– Много ли ты понимаешь?

– Достаточно. Если не станешь разуму своему хозяином, то не сможешь исполнить свое предназначение. А Вселенная дезертиров не любит… Она все равно их настигает и уничтожает. Ей нужен ты целиком.

– Ревнивая, кажись, особа.

– Не то слово. Чувства – это огромная привилегия, они нарушают всеобщее равновесие. Думаешь, почему Солнце скрывается за горизонтом столь долгое время зимой? Да потому, что тоскует по дочерям своим, которых оно с небес низвергло болотистые чащи топтать голыми ногами. Зло злом, а отцовские чувства – штука долговечная. Вы, люди, прозвали это полярной ночью. Вам нравится на темном экране наблюдать за душами умерших, путешествующими в другие миры разноцветными сполохами, а ведь за этим скрываются угрюмые глаза тоскующего Солнца…

– А что тогда с полярным днем?

– А вот чтобы баланс восстановить, свою смену нужно отрабатывать…

– Прям бытовуха какая-то… Как у смертных.

– Так ведь по образу и подобию небесному мир людской создавался.

Шаман усмехнулся.

Очаг зашипел и заискрился. Ввысь устремилась черная копоть. Языки пламени явили человеческие образы.