Ольга-чаровница и змиев сын (СИ)

Вначале Горан собирался просто провести ее по дворцу, показать диковины, однако теперь придумал кое-что получше. Кому как не ему знать, насколько гадко поступил людской князь? А за ним кривду подхватили и люди обычные. Клеветники байку сочинили: о сговоре навьего змия и ведьмы проклятой. Мол лишь благодаря ей Горан и одержал победу. Потому-то и пошла Ольга в стан захватчика — требовать награды, а стребовав, оказалась недовольна и предала. Горан якобы успел проклясть ее, и чаровница окончательно обезумела. Эту выдумку писари внесли в повести лет, что б потомки прочли и ужаснулись, сказители несколько песен сочинили и пустили былину по полям и весям, простые люди принялись пугать детей всякими страшными сказками, а потом уж и до проповедничков дошло, как повернуть в свою пользу можно. По их словам, приняла бы девица правильную веру, отказалась бы от злого колдовства, смирилась с истинно бабской сущностью, давно счастье с мужем обрела бы да в год по дитю рожала. А то ли не счастье для бабы, бога принявшей? И ведь поверили в эти россказни с удовольствием.

Людям нравилось отыскивать среди соплеменников «не таких, как все», объявлять их воплощенным злом, обвинять во всех возможных преступлениях, осуждать скопом, травить и ненавидеть.

Горан наблюдал за тем, как злилась и негодовала Ольга из-за подобной несправедливости. Только ничего не предпринимала, хотя и могла. Наверняка ее порадует, если князь лишится трона. Это можно устроить, однако прежде чем действовать, Горан покажет на что способен. Была во дворце его комнатка заветная. Войдя в нее, удалось бы оказаться в иных местах, в прошлом, будущем аль настоящем. И то, что в ней произошло бы, на Яви отразилось.

Туда Горан и направился.

Ольга

Голова все еще кружилась, и стоял тихий настойчивый звон в ушах. Ольга старалась идти твердо, не отставая от Горана, и тщательно прислушивалась к себе. Вернувшиеся силы казались непривычны: более неистовые и дикие, чем те, которыми она пользовалась раньше. Ладони принимались жечь всякий раз, когда она вспоминала о чарах. Могущество только предстояло подчинить, и Ольга очень хотела бы задавить цветок восторга, настойчиво расцветавший в груди, но никак не выходило. Она снова могла чаровать в полную силу.

Сила ластилась к ней довольной сытой кошкой — сильной и грозной пантерой, ожидавшей любого приказания, но готовой и разорвать, если что-либо ей не понравится. К тому же изыскания не пропали даром: Ольга сумела бы прямо сейчас призвать одновременно несколько стихий, например, огонь, лед и смерч. Вряд ли кто-нибудь из чаровников устоял бы против подобного напора. Волхв Валидуб-Вырвитополь больше не являлся для нее соперником. Да и никто в Яви.

«А в Нави?» — спросила Ольга саму себя.

Вряд ли, чтобы узнать, придется ждать долго. И это не страшило, как и вид тварей, способных прибыть к вратам. Ольга, наоборот, предвкушала схватку.

Чаровник и змий — союз поистине непобедимый. Ее искусство и почти неисчерпаемый источник чаровничества. Не будь предательства и заточения, Ольга согласилась бы на условия. Более того! Не без удовольствия поселилась бы во дворце. Надолго. Не на какие-то смешные шесть лет. Но прошлое висело над ней занесенным мечом, заставляло проявлять осторожность, искать в каждой фразе и поступке скрытые смыслы.

Она поступила скверно, а змии не славились всепрощением. Более того, она действовала отнюдь не в собственных интересах. Ох, если бы только она вовремя поняла, с кем связалась!

— Ты сумеешь отомстить.

Сказал ли это Горан на самом деле или лишь послышалось? Чары горели в крови, моля воспользоваться, сотворить хотя бы маленькое заклятие, какой-нибудь морок или огненный шарик, однако Ольга сдерживалась. Несколько дней ей даже книги придется читать осторожно, о чаровстве и думать не стоит: сила должна улечься, привыкнуть, стать податливой и покорной, готовой быть оружием в ее руках, но не вырваться из них, уничтожая все вокруг с призвавшей ее чаровницей во главе. Лучше всего сейчас было бы вернуться в комнату, лечь и постараться немного поспать. Увы, пока оставалось лишь мечтать об этом и плестись вслед за Гораном, именно сейчас восхотевшим похвастаться дворцом.

— Неудачное время для любования красотами, да простит Дворечик за пренебрежение, — все же пробормотала она, споткнувшись на ровном месте.

— Кто? — Горан удивился столь сильно, что не только остановился, но и обернулся.

— Живое воплощение твоего дворца, — пояснила Ольга. — Разве ты не знаешь, кто здесь обитает и исполняет твои пожелания?

— Сложно не заметить, — ойкнув и потерев подбородок, в который наверняка прилетело что-то невидимое, проговорил Горан. — Однако я никогда не видал его воочию, только проказы.

Он еще не договорил, а с потолка свесился сине-зеленый побег с расцветшим на конце цветком. Горан отшатнулся. И только потому не оказался укушенным: в сердцевине цветка пряталась зубастая пасть.

— Вот же… зараза! — рявкнул Горан. Цветок исчез, будто бы его и не было.

— Кажется он зол на тебя, — заметила Ольга.